После вчерашнего все внутренности были напряжены до предела. Тело желало Аву, несмотря на приказания разума. Почти до утра Джаред проворочался в постели, воображая горячее, жаждущее его тело Авы.
— Она взрослеет.
Вздрогнув, Джаред вернулся к действительности и кивнул, соглашаясь с замечанием Муны.
— Я знаю. Не могу поверить, что моя дочь…
— Нет, не Лили, — мягко поправила Муна. — Ава.
— Ава?
— Она хочет исправить ошибки.
— То есть?
Муна опустила ивовые прутья в воду, чтобы они стали более податливыми.
— Она выбрала прощение вместо обиды и гнева. Бабушка многозначительно посмотрела на него. Глупо держаться за те чувства, которые разъедают душу.
Джаред в раздражении поджал губы.
— Как это делаю я, ты хочешь сказать?
— Не мне это говорить, но…
— Но ты все равно скажешь.
— Джаред, ты добился успеха для себя и благополучия для нас обоих. Зачем хранить обиду на Аву и ее отца?
Джаред прорычал сквозь сжатые зубы:
— Бен Томпсон еще и не того заслуживает.
— Но зачем? Чего ты хочешь этим добиться?
В комнате вдруг стало нечем дышать, стены стали давить на Джареда.
— Я хочу, чтобы человек, заставивший страдать нас, сам узнал, каково это.
Муна печально покачала головой.
— Я никогда не страдала от рук Бена Томпсона.
— Как ты можешь говорить такое? — криво усмехнулся Джаред и пнул сапогом ивовый прут. Мы с тобой жили в небольшом сарайчике на земле этого человека, а потом он нас выбросил на улицу, как каких-то щенков!
Гордо вскинув подбородок, Муна сказала:
— Я опять говорю, что не страдала.
— А тогда как, по-твоему, это называется?
— Один маленький порог, один камешек на прекрасной реке.
— Скажи лучше, зазубренная скала, которая вспорет тебе живот, если не поостережешься.
— Я растила тебя не для того, чтобы жизненный путь виделся тебе таким.
Джаред резко поднялся.
— Значит, это досталось мне от отца.
На лице Муны отразились жалость и печаль.
— Я люблю тебя, Джаред. Осторожнее ходи по земле, которую засеваешь.
С досадой, теснящей грудь, Джаред несколько секунд стоял, наблюдая за вернувшейся к работе Муной. Ее предостережение поставило точку в их разговоре.
Бабушка была мудра, но слишком добра, слишком великодушна. Несмотря на ее неожиданное заступничество, Бен Томпсон заплатит за все, что сделал: за то, что выгнал их с Муной, за то, что разлучил его с дочерью и Авой.
Выскочив из комнаты, он направился прямо в кабинет. Упав в рабочее кресло, он схватил телефон и набрал номер своего поверенного. Джаред устроит так, что, когда ранчо Томпсона пойдет с молотка, он предложит наивысшую цену.
Она не была здесь четыре года. Чувствуя комок в горле, Ава обвела взглядом свою бывшую спальню. Здесь все осталось, как при ней. Та же самая желтая краска покрывала стены, на которых висели репродукции. В центре комнаты стояла деревянная кровать под пологом, застеленная все тем же пестрым одеялом, которым она укрывалась с двенадцати лет. Те же лампа и письменный стол. И книжный шкаф, который она, учась в десятом классе, разрисовала бледно-зелеными сердечками.
Ава улыбнулась, вспомнив, что написано на задней стенке этого шкафа. «Ава любит Джареда. НАВСЕГДА».
Печаль тяжело навалилась на нее, к глазам подступили слезы. Когда-то давным-давно он так любил ее…
— Отличные постеры Ван Хелена, сестренка. В комнату вошла Рита.
Вот о ком надо думать — о сестре и ее скорой свадьбе. И о том, как чудесно, когда у такого прекрасного человека исполняются желания.
— Серьезно, — продолжала Рита, толкая Аву локтем под ребра. — Трудно поверить, что ты хранила их до двадцати двух лет.
— Трудно поверить, что отец хранит их по сей день. — Ава улыбнулась.
— Что ж, это только показывает, как он по тебе скучал.
— Ну, еще бы.
— Это так и есть, сестренка.
Решив переменить тему, Ава подошла к кровати и села на нее — старый матрас низко провис.
— Лили все еще на экскурсии по ранчо?
Рита последовала ее примеру и уселась рядом.
— Да. За руку с дедом.
За руку, значит. Ава покачала головой. Отец никогда не брал ее за руку. Ни единого раза. Подавив ощутимый укол зависти, она сказала:
— Я никогда еще не видела ее такой счастливой.
— С ребенком может такое произойти, если он за одну неделю приобретает и отца и деда, — улыбнулась Рита. — Особенно такой ребенок, как Лили.
Видимо, она давно хотела, чтобы они у нее были, да? Или чтобы ты их ей хотя бы пообещала?
— Ты даже не представляешь, как права, — вздохнула Ава.
— Тогда я рада, что мы с Сакиром решили пожениться. — Рита подмигнула. — Иначе как бы мы вас с Лил сюда заманили?
— Ну, я должна сказать, главной приманкой была перспектива повидаться с тетей Ритой, о которой она много слышала.
С притворно горделивым видом поправляя волосы, Рита сказала:
— Значит, малышке повезло.
Ава засмеялась. Как все-таки замечательно снова пообщаться с любимой сестрой!
— Кстати, а где же этот твой таинственный шейх?
Синие глаза Риты слегка подернулись печалью.
— Ему пришлось срочно отъехать по делам. Но он передавал привет.
— Привет, гм… довольно странно.
— Да, он довольно необычный человек.
— Жених отсутствует на собственном предсвадебном торжестве, — сказала Ава, проводя рукой по выцветшему лоскутному одеялу, которое сшила для нее мама, когда дочке было пять лет. — Так что же получается? Я не увижу твоего будущего мужа до самого дня свадьбы?
