Звезда заводской многотиражки - [78]
— Ничего страшного, просто головой ударился, скользко очень, — ответил я.
— Боюсь, я сейчас не смогу разбудить Вениамина, — сокрушенно проговорила Екатерина Семеновна. — Скажите мне, в какой вы больнице, и я все ему передам.
— Может лучше... — начал я, но вовремя вспомнил, что разговоры по телефону-автомату вроде бы были ограничены несколькими минутками. И если буду настаивать, чтобы Веник все-таки восстал ото сна после суток и подошел к телефону, рискую вообще ничего не сообщить, а двушка у меня всего одна. Да и ту мне отдали после целой минуты уговоров, увещеваний и обещаний добыть сигарет в ближайшем будущем. Связь с внешним миром стоит дорого, что уж... — Я в больнице шинного завода. Нервное отделение, — я снова фыркнул. Почему-то мне было смешно от этого жаргонного названия, которым тут пользовались вполне официально. Надо бы посмотреть, что написано на входе в отделение. Вниз я спускался по черной лестнице, можно подняться по парадной... — У меня только одна «двушка», надо бы позвонить на работу, сказать, что я в больнице...
— Не волнуйтесь, Иван, я все передам Вениамину, — по голосу ее было слышно, что она улыбается. — Могу позвонить вам на работу. Напомните, где именно вы трудитесь?
— В газете «Новокиневский шинник», — быстро сказал я. — Только я телефон не записал...
— Я позвоню в справочную, не переживайте, — успокоила меня мама Веника. — Раз у вас сотрясение мозга, то волноваться вам вредно. Кому-нибудь еще сообщить? Родным?
— Нет, я здесь ненадолго, не потеряют, — уверенно сказал я. — Хотя... Сообщите Феликсу Борисовичу.
— Феликсу? — удивленно переспросила Екатерина Семеновна. — Вы разве с ним знакомы?
— Мы вместе работаем над статьей, и я обещал зайти к нему сегодня, — я вздохнул. — Не хотелось бы, чтобы он решил, что я разгильдяй.
— Хорошо, я все записала, — бархатный голос мамы Веника будто погладил меня по уху. — Часы посещений у вас с семнадцати?
— Что? — недоуменно спросил я и покрутил головой. Взгляд мой тут же уперся в плакат, на котором красным по белому было написано: «Часы посещений — с 17-30 до 19-30.» — А! С половины шестого.
— Я загляну вечером тогда, если Вениамин не сможет, — сказала Екатерина Семеновна. — Возвращайтесь в палату, все будет хорошо.
В трубке запищали короткие гудки. Я улыбнулся. Почему-то так тепло стало. Вот так и жили без мобильников. Такая трогательная забота от совершенно чужой женщины.
В состоянии нежной мечтательности я вернулся в свое отделение тем же путем, что и пришел сюда. Совершенно забыв, что хотел посмотреть, как официально называется «нервное отделение».
А когда вспомнил, то времени на это у меня не стало. Меня внезапно потащили в процедурную и вкатили два каких-то укола в задницу. Один был страшно болезненный, чуть нога не отсохла. Немного напрягся на стеклянные многоразовые шприцы. Восьмидесятый год? Так, блин, есть все шансы подхватить какой-нибудь СПИД, вроде как раз из-за таких вот «стекляшек» у Союзе и случилась эпидемия...
Потом я дохромал до своей кровати и прилег. Хотел, было, выпросить у кого-нибудь что-нибудь почитать, но быстро понял, что идея так себе. Стрясенная кукушечка отказывалась воспринимать буквы адекватно. Меня тут же начинало мутить от ровных строчек.
Пришлось просто слушать разговоры соседей.
До обеда отловить врача мне так и не удалось, он тоже, как ни странно, не спешил меня отлавливать. Такое впечатление, что мне вкатили какие-то стандартные назначения и забыли про меня. К обеду я вспомнил, что голоден, но от запаха жареной рыбы меня чуть сразу же не стошнило. Не знаю, где учат больничных поваров. Кажется, в каком-то специальном кругу ада. И направляют к нам за наши грехи...
А потом наступил тихий час. Больные расползлись по палатам, и в отделении воцарилась тишина.
Не спалось. Хмурая Светочка прикатила мужику с соседней кровати капельницу.
От нечего делать, я пытался сложить из своих рваных воспоминаний цельную историю. Гостиница «Космос», элегантная дама из дома на Котельнической набережной, волшебным образом исчезнувшие импортные шмотки, новенький паспорт, Анечка, а потом двое, старый и молодой. И падение вниз.
Брат Игорь, который тоже имеет к этому всему какое-то отношение.
И железобетонная уверенность в том, что никаким преступником я не был. Только подкрепить ее нечем. Даже воспоминаний нет.
Надо напрашиваться на сеанс к Ирине... Возможно, теперь я смогу вспомнить больше...
— Мельников, к тебе пришли! — раздался с поста окрик медсестры. — Мельников из четвертой палаты!
— Слышу я, слышу, — пробормотал я, торопливо засовывая в рот остатки булочки в сахарной посыпке и запивая ее парой глотков чая с молоком. Ненавижу молоко, но другой вариант — запивать полдник водой из-под крана — мне нравится еще меньше.
Я неспешно, как и полагается больному, спустился вниз. Остановился перед выходом в фойе для свиданий, осмотрел свой куцый линялый халатик. Чертыхнулся. Неудобно как-то показываться в таком виде перед божественной мамой Веника... Да и ладно, можно подумать, у меня тут есть гардероб на выбор... Хотя, если попросить у моей же бабушки, сказать ей пару цветистых комплиментов, то она проведет меня в склад с больничной одеждой. Помню, что был такой, я там играл, пока бабушка занималась починкой особо ветхих экземпляров пижам, халатов и ночных рубашек.
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
Меня предали те, кому я доверял больше, чем себе. Мое имя вычеркнули со страниц истории, а уста мои замкнули чарами, чтобы я никогда не смог рассказать правду о той смуте. Весь мой род приговорили к смерти, но мне достался приговор более жестокий — ЖИЗНЬ. Я должен был жить и безмолвно наблюдать, как Российская Империя существует без меня. Но я не сдался. Я ждал почти полвека, чтобы получить возможность отплатить предателям той же монетой. Могущественная сила отправила меня на сто лет назад, в тело одного из моих родичей.
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Спросите любого человека о блюдах украинской кухни и, первым делом, он скажет, что это борщ, галушки, пампушки с чесноком, сало в различных ипостасях, вареники с вишней и много еще чего. Любой турист или просто человек, даже случайно попавший на территорию Украины, прежде всего, интересуется ее кухней. А где бы отведать настоящего украинского борща с пампушками или поесть жареных домашних колбасок? Приготовьте по нашим рецептам и насладитесь вкусными блюдами украинской кухни! Приятного аппетита!
Змееликие имеют право на твою невинность, свободу и жизнь. Сотни девушек похищены ими и заточены в Хрустальном городе. Я могла стать одной из них, но мою руку обожгла печать змеицы. Редкий знак, который возводит его обладательниц в разряд святынь. Теперь моя жизнь состоит из вожделеющих взглядов змееликих, интриг домов куртизанок и ревности нагайн…
Грустно, когда ты семь лет влюблён в одну девушку. Ещё грустнее, когда ты прекрасно знаешь, что тебе ничего не светит. Ты не альфа-самец, не герой и даже не богатый наследник. Хм. А если боги пошлют тебе в помощь старую легенду и странного маньяка? Стоп, а это точно поможет завоевать сердце девушки?.. 16+! Это небольшая весенне-летняя повесть, написанная чисто по настроению. По жанру — сборная солянка: немного лр, мистики, детектива, приключений, юмора.
В данной книге раскрываются факты гибели туристической группы Дятлова, по которым до сих пор нет однозначного ответа у следствия, несмотря на то, что прошло уже 60 лет. Чем больше изучается это дело, тем больше возникает вопросов. Есть только многочисленные версии, которые объединяет одно — никто не может понять до конца причины гибели, а также логику этих опытных туристов в критический момент. Да и природу этого трагического случая никто не может разгадать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда-то люди могли только мечтать о космических путешествиях. В наступившем же будущем отправиться в межпланетный круиз может каждый. Однако, цена на билеты настолько велика, что для многих такое путешествие навсегда остается несбыточной мечтой. Стремясь её осуществить, Александр в течение долгого времени откладывает деньги, отказывая себе в насущных человеческих радостях. Но вот однажды, ему на глаза попадается очень выгодный горящий тур на Марс. Казалось бы, повезло, однако, низкая стоимость турпакета таит в себе совершенно не радужные перспективы космической экскурсии.