Звезда заводской многотиражки - [35]
А, я понял. Это стенографические знаки! Правда, я знать не знаю, как они расшифровываются, но это нетрудно узнать. Если найти специалиста.
В самом конце был более упорядоченный список имен и телефонов. Вот тут никаких загадок — это явно контакты. Мельниковы — пятизначный номер. Скорее всего, уже новокиневский. Ну или устаревший. Я отыскал в списке еще несколько знакомых фамилий. Вот этого мужика убили в перестрелке на Углах. А вот этих трех посадили в девяносто втором, я был на суде. А вот и адрес сестры... Только записан он еще как бабушкин.
А вот какая-то Лизонька. И рядом нарисован чертик. Телефона нет, есть адрес.
Остальных я не знал. Но новокиневских адресов довольно много при этом. Меньше, чем московских, но все равно сильно больше, чем должно быть у человека, который приехал в какую-то незнакомую дыру по распределению. Готовился явно.
Еще были заметки вроде плана на день. Только странноватые.
Сделать губонь.
Оставить крушпу.
Встретить плюшевого.
Сдать канафельки.
Убрать тугасы
Подобной белиберды набралось не меньше, чем на десяток страниц. Рядом с одними пунктами стоял плюс, рядом с другими — минус.
На первой странице была фраза на английском.
«Wise never sit and wail their loss, but cheerfully seek how to redress their harms.
William Shakespeare».
Что это? Девиз Ивана Мельникова?
Мудрые люди никогда не сидят и не оплакивают свои потери, а бодро ищут пути возмещения ущерба...
Не самая плохая мысль великого драматурга.
Я закрыл книжечку. Что ж, у моего предшественника в этом теле явно были какие-то планы, что вполне логично. И какие-то занятия, что опять-таки, ничему не противоречит. Любопытно, что значат эти списки людей... Тайнопись, опять же... Он чем-то противозаконным занимался? Не факт. Шифр — обычная защита своей частной жизни, необязательно нарушать закон, чтобы им пользоваться. А списки... ну что, списки? Может он любительские экскурсии по Москве водил, кто его знает?
Был бы у меня сейчас интернет, я бы пробил всех этих людей, чтобы понять, в чем они друг с другом связаны. Но интернета нет, только горсправка. Которой, кажется, нужно год рождения предоставлять. Или... Черт, не помню уже! Я пользовался услугами горсправки, когда студентом был. Вроде грошовая услуга была, по кошельку, даже тощему студенческому, с ноги не била. Другое дело, зачем мне узнавать, кто эти люди. Тем более, что они все москвичи.
Список контактов — другое дело. Вот его неплохо бы пробить. Напроситься еще раз в гости к Венику, чтобы телефоном воспользоваться в неограниченном количестве?
Кстати, Веник!
Я встал со скрипнувшего стула и вышел в коридор. Ключ от комнаты был авторитетным таким, тяжелым, с двумя бородками. Я закрыл дверь и спустился на первый этаж. Из своей загородки на меня коршуном уставился Лев Ильич.
— Отец, ты извини, если вдруг нахамил, — примирительно сказал я. — Ты прямо кремень-мужик! За тобой как за каменной стеной, ничего не страшно!
— Ты не больно-то умничай, Мельников! — сварливо, но уже в другой интонации сказал дедок. — Вас тут таких много, а я один!
— Вот и я говорю — уникальный специалист, тебя беречь надо! — я легонько похлопал его по плечу. — А телефон в нашем рабочей обители имеется?
— Автомат за углом, — буркнул он недовольно.
— Ну Лев Ильич... — я беспомощно развел руками. — У меня в поезде кошелек какая-то хитрая сволочь подрезала. Обычный же есть?
— Да ладно уж, — смягчился вахтер. — В комнате отдыха есть, только больше десяти минут не занимать!
— Да я пару слов сказать только, — я широко улыбнулся.
— В том конце коридора, — дед махнул рукой в правую сторону. — Дверь рядом с ленинкой, она никак не подписана.
— Премного благодарен, — я даже слегка поклонился и пошел в указанном направлении. Искомая дверь оказалась предпоследней. Между ленинской комнатой и библиотекой. Внутри стояло три пролавденных дивана, на журнальном столике — пепельница. И стопка разномастных журналов, собственно. Я почему-то думал, что тут будет телевизор, но нет.
Телефон стоял на маленькой полочке рядом с дверью. Зеленый пластмассовый монстр с черным диском.
Я набрал пять цифр телефона веника. Непривычно так крутить пальцем этот диск, отвык совсем, надо же...
В трубке зазвучали длинные гудки.
— Алло? — зазвучал искаженный, но узнаваемый голос моего патлатого приятеля из морга.
— Здорово, Веник! — сказал я. — Это Жан, в смысле Иван. Ну что, можешь меня поздравить, я устроился в самом козырном общежитии...
— О, Жаныч, отлично, что ты позвонил, я уже час как на иголках! — перебил меня Веник весьма взволнованным голосом. — Можешь приехать ко мне сейчас? Или нет, давай лучше встретимся в «Петушке»!
Глава двенадцатая. ...медленно сжимая кольцо.
Веник сидел за столиком почти у самой двери и нервно постукивал ботинком. Перед ним стояла одинокая чайная чашка в красный горох. На этот раз в «Петушке» было не так многолюдно, как вчера. И даже были посетители, более подходящие этому месту — родители с детьми.
— Что ты так долго? — недовольно бросил он, когда я подошел. На меня он не смотрел.
— Троллейбуса долго ждал, все ноги отморозил, — ответил я, шевеля окостеневшими пальцами в ботинках. Те отозвались резкой болью. — Бррр... Ты что такой смурной? Что-то случилось?
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
Меня предали те, кому я доверял больше, чем себе. Мое имя вычеркнули со страниц истории, а уста мои замкнули чарами, чтобы я никогда не смог рассказать правду о той смуте. Весь мой род приговорили к смерти, но мне достался приговор более жестокий — ЖИЗНЬ. Я должен был жить и безмолвно наблюдать, как Российская Империя существует без меня. Но я не сдался. Я ждал почти полвека, чтобы получить возможность отплатить предателям той же монетой. Могущественная сила отправила меня на сто лет назад, в тело одного из моих родичей.
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Грянула новая веха в освоении космоса, человечество распространилось повсеместно и вмешивается в естественный ход вещей. Антропогенез, как непреклонная сила меняющая всё и вся, дотягивается до звёзд. Главный герой, Проксимус Мора, журналист, работающий на издательство "Республика: Космос и Мы", побывал в каждой обжитой нашим видом системе. Его путешествие длится уже множество световых лет, почти половину жизни он провёл в разъездах по Млечному пути. И наконец очередное задание от редактора приводит его туда, где всё началось, без малого четыре миллиарда лет назад.
История о необычайном происшествии, приключившемся с инженером-строителем на одной из земных колоний. Котики имеют непосредственное отношение к сюжету рассказа.
Сборник стихотворений («сборная солянка и винегрет») из семи главных ингредиентов: «Жизнь» (все о ней; по ней и для нее). «Тебе» (о любви; о ней от мужского и женского лица, к своему и не своему полу). «Мотивация» (побуждение к действию; как себя, так и других). «Дружба» (о ней; от мужского и женского лица, меж своим и не своим полом). «4 строчки» (короткие четверостишия; в которых качество превалирует над количеством). «Тен» (второе «я»; темное, как «тень»). «Я буду помнить» (ностальгия; по прошлому, настоящему и будущему). Содержит нецензурную брань.
Компания Space X запускает новый исследовательский зонд для глубин космоса. Что это очередной пиар ход или действительно прорыв для человечества?
К 2040 году люди не отказались от мечты найти братьев по разуму – пусть от неё и отказался один конкретный космонавт. Холодная логика, научное мировоззрение и здоровый пессимизм – таковы, по его мнению, необходимые нормальному человеку черты, с ними никогда не ошибёшься. Так уж и никогда?..
Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.