Звезда заводской многотиражки - [33]

— Я получил ордер на заселение в ваше общежитие, — отчеканил я, глядя на комендантшу восторженным взглядом, ничуть при этом даже не лицемеря. Она и правда была хороша, прямо королева инкогнито. Вся такая упругая, статная, состоящая из божественных изгибов.

— Я уже писала в отчете, что у меня нет возможности...— она поджала губы, в симфонии ее грудного голоса послышались нотки раздражения.

— Может быть, мы все-таки посмотрим, что можно сделать? — я склонил голову на бок и чуть-чуть улыбнулся. Известная история — это не просто общежитие, а очень пристойное на вид. И для коменданта куда выгоднее придержать комнаты и койко-места в его просторных комнатах с большими окнами для тех, кто может и хочет делиться разными материальными благами. А какая польза может быть от простых работяг? Или даже инженеров вкупе с молодыми специалистами. Никаких презентов и прочих благ у меня в кармане не было, не финские же трусы ей предлагать, значит сейчас придется делать вид, льстить, лицемерить и сочинять на ходу что-то правдоподобное.

— Очень жаль, но я вынуждена... — точеный подбородок повелительницы комнат и койко-мест поднялся чуть выше.

— Анна Аркадьевна, а мы могли бы с вами поговорить в каком-нибудь более уединенном месте? — переходя на деловитый тон, сказал я и сделал шаг навстречу комендантше.

— Я кому сказал, стой! — взвился дед. — А будешь угрожать, я твои угрозы тебе знаешь куда запихаю?!

— Не кричите, Лев Ильич, — произнесла Анна Аркадьевна. — Молодой человек...

— Иван, — я вежливо кивнул, не отрывая от нее взгляда. — Иван Мельников.

— Хорошо, Иван, — она тоже кивнула, но пока еще довольно прохладно. Ну да, подозреваю, что нас тут длиннющая очередь из желающих, в которой я, прямо скажем, сильно не первый. — Идите за мной. Но я ничего вам не обещаю!

— Огромное вам спасибо! — сказал я и посмотрел на вахтера, все еще имеющего весьма воинственный вид. — Лев Ильич? Вы позволите?

Я освободил из его цепких пальцев свою кофту и последовал за комендантшей. Не отрывая глаз от завораживающего зрелища ее магнетически-прекрасного зада. Ох...

Она привела меня в клетушку, в которой едва разместился письменный стол с перекидным календарем и стул перед ним. Она протиснулась между стеной и краем стола, и я облегченно выдохнул. Очень уж непросто сосредоточиться, когда все время хочется гладить взглядом ее изумительные округлости. Ну... Пока только взглядом...

— И что же вы хотите мне сказать? — спросила она.

Я молча повесил на спинку деревянного стула пальто, которое держал в руках. Снова загадочно улыбнулся, сел и положил руки на стол. Ну давай, вдохновение, подсказывай...

Я окинул быстрым взглядом ее рабочий кабинет. Так. За ее спиной на стене висит местный «алтарь» — доска с рядами вбитых гвоздиков, на каждом из которых висит ключ с жестяной бирочкой-номером. На узком промежутке между стендом и стеной — несколько наклеенных на стену черно-белых фотокарточек с чеканными лицами актрис. Поименно я их назвать не мог, но лица знакомые, наверняка видел в фильмах. Странно даже, почему актрисы, а не актеры? Хотя...

— Мой отец хотел, чтобы я поступил в ГИТИС, — доверительно сказал я. — Видите ли, моя внешность, с его точки зрения, идеально подходит для профессии актера. И я даже почти согласился, готовился к экзамену, репетировал. Но однажды поздним вечером услышал, как он разговаривает по телефону. Он тихонько просил кого-то проследить, чтобы меня зачислили на курс, вне зависимости от того, как я прочитаю. Я вспылил. Вы же представляете, как это унизительно — понимать, что твой отец совершенно не верит в то, что у тебя достаточно таланта, чтобы справиться самостоятельно?

Анна Аркадьевна внимала, в глазах ее появилось что-то вроде интереса. Правда пока только дежурного. Давай, мол, предлагай свои цветы, конфеты и что там у тебя еще?

— Так вот, — продолжил я. — Мы повздорили, а потом заключили пари. И теперь я должен ему доказать, что смогу добиться всего сам. Без его высокопоставленных знакомых, без заграничных шмоток, без денег на содержание... Без протекции, понимаете?

Она покивала опустила глаза вниз и перелистнула страничку календаря. Так, надо переходить к чему-то более интересному.

— Я все обдумал и решил, что хотел поступать в театральный, только из-за отца, — сказал я. — А сам же я не склонен к мечтам засветиться на голубом экране. Я выбрал журналистику. Поступил безо всякой помощи. А когда меня распределили в Новокиневск, отец снова хотел вмешаться. Потому что считает, что уезжать из Москвы — это безумие какое-то. А я наоборот считаю, что этот жизненный опыт мне необходим. В общем, мы сошлись на том, что я делаю, как считаю нужным, а он приедет проконтролировать, что со мной все в порядке. Я пытался спорить, но без толку. Понимаете теперь, как мне важно показать, что у меня здесь все в порядке? Вы же знаете, что остальные общежития лучше приличным людям не показывать, да? Поэтому для меня так важно жить именно здесь. Потому что вы превратили его почти в настоящий дворец. Подождите, не возражайте! Мой отец приедет через месяц. Может быть, вы все-таки найдете хоть одну захудаленькую кровать, а? А потом, когда я отчитаюсь о том, что у меня все хорошо, то... Понимаете, после смерти матери, он решил, что отвечает за меня гораздо больше, чем мне бы этого хотелось.