Звезда над рекой - [4]

Переводам китайских классиков Александр Гитович посвятил много лет своей жизни. Последнее десятилетие он уделял им гораздо больше времени, чем собственным стихам, и в течение ряда лет выступал в печати только как переводчик. Но это был период роста и собственной его поэзии. Стихи нового Гитовича, Гитовича 1958–1962 гг., которые вошли в этот сборник, очень немногочисленны и немногословны, мало публиковались в журналах, почти не замечались критикой. Но это — очень весомые стихи, и в них есть подлинно новое не только с точки зрения индивидуального пути самого Гитовича, но и с точки зрения сегодняшних путей всей нашей советской лирики.

Предельная спрессованность и в то же время внутренняя упругость, сочетание ясной идейной целеустремленности и психологической углубленности, трезвости и темперамента новой, умудренной опытом веры, гармония «звука» и «рисунка мысли» — вот к чему стремится в своих лучших и зрелых стихах Гитович — и это стремление находится в русле самых новых, передовых поисков нашей поэзии.

За этой книгой стоит большой жизненный и творческий путь, в ней слышен мужественный и чистый голос старых большевиков и старых фронтовиков, пограничников и разведчиков, дышат их страсть, и боль, и раздумье, и мечта, и вера. Нельзя читать эту книгу равнодушными глазами. Я писал о ней не беспристрастно, ибо я пережил в ней многие судьбы своего поколения читателей, а я помню стихи Гитовича еще с тех времен, когда они появились в местной газете за подписью: «Александр Гитович, 14 лет». Те стихи давно позади, пройдена юность, достигнута зрелость. Самое трудное в зрелости — это открывать в ней свою молодость.

А. Македонов

Размышляя об искусстве

Из цикла «СТАРОМУ ДРУГУ»

Старому другу

К. А. Демину

Ну вот, мы и встретимся снова,

Вдвоем посидим у стола,

Обдумаем век наш суровый,

Превратные наши дела.

Что ж, старое сердце не вынешь,

Никак не починишь его…

Мы вместе выходим на финиш,

И вроде бы — всё ничего.

И все же, как надобно смертным,

Еще раз проверим, дружок, —

Горит ли огонь беззаветный,

Который в нас Ленин зажег?

1958

Четыре войны

Нам дан был подвиг как награда,

Нам были три войны — судьбою,

И та, четвертая, что надо

Всю жизнь вести с самим собою.

От этой битвы толку мало,

Зато в душе у нас осталась

Сопротивляемость металла,

Где нету скидок на усталость.

1961

Работа

Старость жаждет трудиться:

Ей некогда время терять —

Жизнь торопит ее

Обо всем поразмыслить подробно.

Все ночные бессонницы —

Это ее благодать…

Я приветствую старость,

Которая трудоспособна.

1961

Воспоминания

Немного ближе иль немного дальше,

Побольше иль поменьше было фальши,

Не все ль равно, кто длань свою простер —

Московский или питерский актер?

Их освещала рампа мне когда-то,

А ныне разум моего заката

Проник сквозь грим — и я теперь смотрю,

Смеясь и плача, на свою зарю.

1961

Стихи неизвестный поэтов

Неведомых художников холсты,

Внезапно получившие признанье,

Музеи купят в громе суеты,

Чтобы пополнить пышное собранье.

Но неизвестных стихотворцев труд,

Стихи, рожденные для долгой жизни,

Их ни в какой музей не продадут:

Они давно подарены Отчизне.

1961

Битва

Есть мир

Таких понятий и предметов,

Такого самомненья

Торжество,

Что только

Племя грозное поэтов

Быть может в силах

Одолеть его.

1961

Памяти поэта

Н. А. 3.

Он, может, более всего

Любил своих гостей —

Не то чтоб жаждал ум его

Особых новостей;

Но мил ему смущенный взгляд

Тех, кто ночной порой

Хоть пьют, а помнят: он — солдат,

Ему наутро — в бой.

1961

К музе

Ну какими мы были талантами —

Мы солдатами были, сержантами.

Но теперь, вспоминая о том,

Веря в наше святое призвание

И борясь за военное звание,

Меньше маршала — мы не возьмем.

1962

Надпись на книге «Лирика китайских классиков»

Н. И. Конраду

Верю я, что оценят потомки

Строки ночью написанных книг, —

Нет, чужая душа не потемки,

Если светится мысли ночник.

И, подвластные вечному чувству,

Донесутся из мрака времен —

Трепет совести, тщетность искусства

И подавленной гордости стон.

1961

Рассвет

Смотри и слушай: не сейчас ли

И звук звучит, и светит свет?

Покамест звезды не погасли,

Готовься встретить день, поэт.

Вновь будут звезды загораться

И птицы петь в ночной тиши, —

Пойми их труд, чтоб разобраться

В системе вечных декораций

К последним подвигам души.

И если крылья не повисли

И ты не выдохся в борьбе —

Звук мысли и рисунок мысли

Ты вновь соединишь в себе.

1962

Гроза

Монолог

«Всю ночь грома мои гремели

И справедливый длился бой —

А ты проспал его в постели,

И мы не встретились с тобой.

Теперь иная правит сила,

Теперь сияет солнца свет —

Я добровольно уступила

Ему плоды своих побед.

Лепечут птицы — те, что спали

Иль трепетали до утра,

И голоски их зазвучали,

Как не могли звучать вчера.

Нет, не пришла к поэтам мудрость

Гроза и Солнце — мы равны,

Как день и вечер, ночь и утро,

Чередоваться мы должны.

Зари сияющей предтеча —

Моею начата слезой…»

Гармония противоречий

Приходит только за грозой.

1962

Из цикла «ПИКАССО»

Пикассо

Когда мне было восемнадцать лет

И я увидел мир его полотен —

С тех пор в искусстве я не беззаботен

И душу мне пронзает жесткий свет.

И я гляжу, как мальчик, вновь и вновь

На этих красок и раздумий пятна —

И половина их мне непонятна,

Как непонятна старая любовь.

Но и тогда, обрушив на меня