Звезда Любви - [19]

Но куда она могла податься? К родне матери? Так это маловероятно: по настоянию Ларисы Афанасьевны все связи с этой ветвью рода были оборваны сразу после рождения Жюли. Несносная девчонка! Он всегда знал, что от нее будут одни неприятности. И что теперь ему прикажете делать? Как сказать Четихину, что его невеста сбежала накануне свадьбы? Найду — сам лично высеку и посажу под замок, — стукнул кулаком по секретеру Кошелев.

Как он и предполагал, поиски Жюли в округе не увенчались успехом. К вечеру второго дня Сергей Львович сам лично отправился на почтовую станцию. Описав служащему внешность девушки, он поинтересовался, не видел ли тот барышни, подходящей под это описание.

Пожилой станционный смотритель пожевал тонкими губами, раздумывая, говорить ему или нет. Хозяина имения в Кузьминках он узнал, но все же девушка пришла на станцию ночью одна, и по виду она была в совершенном отчаянии, поэтому он даже не сразу признал в ней младшую mademoiselle Кошелеву, но с другой стороны, Сергей Львович несет за нее ответственность и имеет полное право знать, куда направилась его сестра. Приняв такое решение, он поднял глаза от конторки и взглянул прямо в лицо Кошелева, застывшего в напряженном ожидании.

— Ваша сестра, сударь, два дня назад оплатила проезд до Петербурга и уехала, — ответил он.

— Почему Вы ничего не сообщили мне?! До имения рукой подать от станции!

Служащий пожал плечами.

— А почем мне знать, что у Вас девица из дому сбежала? Мое дело маленькое: оплатили проезд, я билет выдал, и дело с концом, — развел он руками.

Выйдя на крыльцо, Серж в бешенстве сломал хлыст.

— Ну, маленькая дрянь, я до тебя доберусь! — прорычал он, отвязывая от коновязи жеребца.

Глава 3

Помогая надеть Юле плащ, Гедеонов, вопреки распространенному мнению о нем, как о человеке словоохотливом, был странно молчалив.

— Где Вы остановились? Куда Вас отвезти? — поинтересовался он, помогая ей подняться на подножку экипажа.

Юля назвала адрес, Гедеонов повторил его кучеру, и в карете воцарилась тишина. Александр Михайлович раздумывал о чем-то, бросая в ее сторону загадочные взгляды.

— Жюли, — обратился он к ней неожиданно серьезным тоном, нарушив, наконец, затянувшееся молчание, — Мне бы хотелось поговорить с Вами откровенно.

— О чем? — недоуменно вскинула на него глаза Юленька.

— Ну, прежде всего о том, что Ваше сегодняшнее выступление произвело на меня — и не только на меня — незабываемое впечатление. Я беру Вас в труппу!

— Благодарю Вас, Ваше превосходительство! — голос Юли подозрительно дрогнул.

— Ну-ну, не переживайте так! — похлопал ее по плечу Гедеонов. — Возможно, я ошибаюсь, но сегодня на балу я заметил интерес, проявленный к Вам князем Шеховским.

Юленька вспыхнула и опустила глаза, уткнувшись взглядом в собственные руки, сложенные на коленях. Перчатка на левой руке опять сползла, — заметила она отстраненно, будто это была вовсе не ее рука, — а перчатка с правой осталась у Шеховского, — смутившись, подумала девушка.

— Что Вы хотите этим сказать? — спросила она, стягивая с левой руки перчатку и комкая ее в кулачке, и вдруг замерла, будто наяву увидев взгляд Шеховского, когда покидала зал под руку с Гедеоновым. Юленька тогда не смогла сдержаться и обернулась: князь так и застыл посреди зала с ее перчаткой в руке.

— Prince Shehovsky d'homme trХs riche (Князь Шеховской весьма состоятельный человек), — как бы между прочим, бросил Александр Михайлович.

— Зачем Вы говорите мне об этом? — удивилась Юля.

— Как я и предполагал, Вы меня прекрасно поняли! — рассмеялся Гедеонов. — Я вижу в Вас хорошее воспитание и, помимо прочего, неискушенность и некоторую наивность, что дает мне основание полагать, что происхождения Вы благородного. Я не спрашиваю о причинах, которые привели Вас в театр, а просто хочу предупредить: выбрав стезю актерства, Вы должны быть готовы к тому, что отныне Вас никто не поставит на одну ступень с представительницами Вашего класса. Вы очаровательны, и мужчины начнут оказывать Вам знаки внимания, но при этом будут делать предложения, не имеющие ничего общего с теми предложениями, что обычно делают благородным барышням на выданье.

— Я догадываюсь, — опустила голову Юленька и тяжело вздохнула.

О, да! Она очень хорошо понимала, о чем он говорит, вспоминая взгляд князя, который прожигал насквозь, будил в ней неясные ей самой желания и инстинкты. Но даже она понимала, что в его глазах читалась страсть, а не любовь. Желание обладать, подчинить своей воле, — но не заботиться и разделить с ней всю оставшуюся жизнь. Для него она могла быть разве что содержанкой, и ни кем иным более.

— Это хорошо, что Вы понимаете, — помолчав некоторое время, продолжил Гедеонов. — В Вас я вижу несомненный талант, и при должном усердии Вы можете достичь небывалых высот мастерства. К чему я говорю Вам все это? Жалованье актрисы весьма скромное, и прожить в столице на него Вам будет не просто, но никто не запрещает Вам найти себе покровителя. Более того, я мог бы поспособствовать Вам в этом…

— Александр Михайлович, извините, но я не совсем понимаю Вас, — вздохнула Юля и подняла на него глаза.