Звезда - [61]

…Когда генерал и Наташа, серые, покрытые пылью, помогая друг другу, выбрались из заваленного землей окопа, Наташа заметила, что ее полевая сумка пробита.

Налет продолжался. Генерал снова сидел в окопе, теперь уже в стороне от дороги. Он снова и снова брался за трубку:

— Двигайся! Не обращай внимания! Вот он и меня сейчас бьет. Ведь это война! Слушай, Семенихин, помни, что за тобой Грызлин. Замешкаешься — на хвост наступлю…

Перегабрин вбежал в окоп с перевязанной головой. Повязка была пропитана кровью.

— Товарищ генерал! Разрешите доложить: во рву немецкие танки. Немцы с трех сторон.

Казалось, вся кровь с его побелевшего лица сбежала в окровавленную повязку. Перегабрин качнулся и упал. Генерал наклонился к нему:

— Спасибо, сынок! Я отправлю тебя сейчас же в Москву.

К комдиву подошел офицер, дежурный по штабу.

— Не перевести ли наблюдательный пункт назад, товарищ генерал? — спросил дежурный.

— Обязательно перевести, только не назад, а вперед. Перегабрина отправить в санбат, а потом прямо в Москву на моем «виллисе».

Генерал вылез из окопа и пошел на КП Устинова. Вся оперативная группа следовала за ним.

…У дороги лежал раненый. Люди спешили к переднему краю и проходили мимо. По дороге проехала повозка со снарядами. Комдив остановился и окликнул возницу:

— Выгрузи-ка на минутку снаряды. Раненого в медпункт свезешь!

— Да что ты! Снаряды-то впереди ждут, а этот назад завсегда успеет, — отмахнулся возница. — Вот бы на своей машине и подвез, чем приказывать. А то на плечах дотащил бы. Ишь какой здоровенный!

Генерал был одет поверх мундира в серый комбинезон, и, очевидно, боец принял его за шофера. Вглядевшись в лицо комдива, он растерянно отступил к краю дороги и поднял руку к пилотке:

— Простите, товарищ генерал, не признал вас. Сейчас будет исполнено.

Генерал пошел дальше. Навстречу бежали вдоль проводов связисты, двигались пустые машины и повозки, тянулись, поддерживая друг друга, раненые — одни опирались на товарищей и санитаров, другие ползли по траве.

Обстрел дороги возобновился.

…Через десять минут комдив был на КП Устинова.

— Пришлось-таки тебе на хвост наступить. Или ты без ужина меня задумал оставить? — говорил генерал. — Как знаешь, а я сегодня в Юдине буду. Ну как, «Эрэс», сыграем по рву?

Молодой офицер, командир дивизиона «эрэс», с начала наступления находившийся при генерале, выскочил из окопа и побежал к своей рации.

Через голову полка полетели огромные черные грифели, чертя за собой по небу огненный след.

…Весть о том, что сам генерал со всеми командирами поддерживающих дивизию особых подразделений прибыл в окруженный с трех сторон полк, быстро облетела переднюю линию.

— В лоб Юдина не возьмем, это ясно, — говорил генерал, рассматривая карту. — Попробуем протолкнуть батальоны в обход. Завтра придут подкрепления. Подчистят и ров. Да и соседям, глядишь, совестно станет.

Батальон капитана Волочаева двинулся в обход Юдина.

Грызлин подключился в телефонную сеть батальона, прислушиваясь к приказаниям, которые отдавались по-ротно.

— Довезут ли Перегабрина? — сказал он, снимая наушники. — Эх, ланцепуп!.. Вот и не знаешь, где наша судьба солдатская…

* * *

Генерал ужинал в Юдине.

В блиндаж вошел лейтенант Аршинов с пачкой немецких документов.

— Захвачены разведчиком артполка Топорком, — доложил Аршинов.

Генерал протянул документы Наташе:

— А ну-ка, «министр иностранных дел», разбирайся… Топорок? — припоминал генерал. — Знакомая что-то фамилия. Был такой разведчик. Как будто ранило его, а он отказался ехать в госпиталь. Из артполка, говоришь? Да, этот самый. Хорошо, что парня тогда из дивизии не отпустили. Видно, орел. А выходила его, рассказывали, простая санитарка того же полка. Я ведь всегда говорю… — Он обернулся к Наташе. — А еще называют вашего брата — девчат — «эрзац-солдатами». Это такой «эрзац», который ничем не заменишь.

Говоря откровенно, Наташе было все-таки жаль, что фамилия Топорка дошла до генерала, а фамилия санитарки — нет.

— В бумагах разобралась? — спросил генерал. «Ладно. До того ли сейчас!» подумала Наташа и принялась за перевод.

Из документов было видно, что перед фронтом дивизии опять стоит новая часть, введенная в бой к вечеру. Кроме того, в бумагах имелся приказ по армии: всеми силами задерживать отступление, выигрывать время на промежуточных рубежах, с тем чтобы не менее трех суток удерживать в своих руках железную дорогу, что ведет на Спас-Деменск.

…Каждый день перед частью Грызлина появлялись новые немецкие дивизии. Полки, впрах разбитые под Орлом и направленные в Германию, в связи с нашим наступлением были задержаны немецким командованием в Кричеве. Здесь их наскоро латали и бросали на Смоленщину.

— Опять новая дивизия! — с досадой сказал генерал. — Это уже тринадцатая по счету за девятые сутки. «Удерживать железную дорогу не менее трех суток», — задумавшись, повторил генерал. — Так, очень хорошо… Это значит, что мы должны оседлать дорогу к утру.

Генерал постоял в раздумье, потом попросил радиста соединить его с Семенихиным.

— Алло, алло! Ворон, Ворон! Я — Орел, я — Орел. Дайте тринадцатого, дайте тринадцатого! Я — Орел, я — Орел. Прием.