Зверь. Слёзы Неба - [17]
Каруман стал серьезен.
— Сейчас война. У тебя есть выбор?
— Да, надо было прикончить тебя там, в медицинском кабинете, чтобы не мешал.
— Ты попытался…
— Ничего я не пытался, — хмыкнул Натан и демонстративно вздернул нос. — Я с тобой играл.
— Ладно, больше кормить тебя не буду.
— Ну и не надо. Я сейчас пойду и пообедаю вкусной, сочной, жирной, лоснящейся немецкой девочкой. Швайн, швайн, хрю-хрю. И ноль политкорректности!
Каруман неожиданно бросился на Натана, заключая его в объятия.
— Потерпи до сегодняшней ночи, — вампир почти вплотную приблизился к лицу парня, — после все изменится.
Его губы нежно коснулись приоткрытых губ Натана, и оба вампира погрузились в поцелуй, который, естественно, был быстро прерван Джулиани. Он отстранился и обжег своего партнера колючим взглядом.
— Что такое? — поинтересовался Каруман.
— Все серьезно, даже с языками, — с сарказмом хмыкнул парень. — Ну, ты бешеный!
— Тебе что-то не нравится, да? Если не хочешь так целоваться, то скажи.
— Да нет. У тебя изо рта ничем не несет, так что я не против поиграть язычком.
Натан облизнулся, высовывая острый кончик языка.
— Ты мой очаровательный спутник в вечности, — шепнул Каруман и начал покрывать лицо избранника отрывистыми поцелуями.
Натан выждал несколько секунд, но, вскоре сдвинув брови, грубо отмахнулся от своего воздыхателя.
— Ну, что за лобызания средь бела дня? — язвительным тоном произнес он.
— Я просто влюблен, — смущенно признался Каруман.
— Ей, ей! Офицер вермахта, генерал!!! И облизывает еврейского мальчишку, тьфу, позор, — усмехнулся вампир.
— С тобой тяжело… Ты самая закрытая система…
— Ага, а с тобой, что легко и просто? Нет, ты посмотри, — Натан оскалил зубы, демонстрируя клыки. — Ты видишь?
— Да…
— Что ты видишь?
Каруман непонимающе поднял плечи.
— А я тебе скажу, — Натан зло прищурился. — Ты полный придурок, из-за тебя у меня теперь разные клыки. Ну, видишь?!
Каруман невольно хихикнул. Действительно, новый клык Натана был чуть короче своего древнего соседа, зато гораздо острее.
— Тебе смешно? Да? А мне вот так целую вечность гонять. Ты мне улыбку, идиот, испортил.
Натан яростно схватил новые очки Карумана и шваркнул об дерево, разбивая вдребезги.
— Четвертые за месяц, — спокойно констатировал Тремерс.
— Неравноценно, — пожал плечами Натан. — Я тебе всю жизнь мстить буду.
— Я знаю. Это тебе, — Каруман протянул бумажный сверток прямоугольной формы, извлеченный из потайного кармана в пиджаке.
— Ну и что за хрень? — Натан с недоверием покосился на презент.
— Шоколад…
— На фига?
— Подарок.
— И что мне с ним делать? Себя обмазать? Ну и фантазии у тебя…
Каруман засмеялся.
— Вообще-то, это просто сюрприз, чтобы тебя порадовать.
— Я вот сейчас, прям, расплачусь от умиления, — буркнул Натан. — Какие-то сопливые у тебя ухаживания, в духе светской хроники. Или ты считаешь, что шоколад компенсирует клык? Ты дебил.
— Не хочешь, не бери, — Каруман чуть помрачнел.
— Вот еще, — Натан грубым движением выхватил сверток. — Угощу людей в бараке. Поди, они такого не ели долгое время.
Каруман одарил своего избранника нежным взглядом.
— Вредина. Почему ты не хочешь переехать ко мне? У меня же и ванная и все удобства, — мягко проговорил он.
— А какой мне смысл? Ты скучный, ты занудный, ты разводишь глупые разговоры о месте вампиров в мире людей, хотя собственно изначально это наш мир, а люди в нем — еда, как для них коровы или овцы. В конце концов, ты мне упорно отказываешься зарядить… И зачем мне жить с тобой? Ты меня раздражаешь.
— Зарядить… Опять пошлость, — Каруман разочарованно покачал головой. — Наше соединение произойдет в день обретения нуклеара. Тогда мы станем единым целым.
— Пф, соединение, — Натан иронично закатил глаза. — Трах и есть трах, как высокопарно не назови.
— Прекрати! Я тебя просил не опошлять! — Каруман нахмурился, что означало высшую степень недовольства.
— Да мне наплевать.
— Ты меня совсем не уважаешь?
— Не-а, я тебя ненавижу.
— Ответь честно, ты передумал быть моей парой?
— А что если так?
— Как хочешь. Я ведь не принуждаю, — на лбу Карумана играла нервами взбухшая жилка.
— Ага, но клык-то ты мне выдрал. Откажись я, ты меня сдашь охотникам, — Натан прищурился. — Придется мне закрыть глаза и отдаться тебе, представляя на твоем месте Джулиана.
Каруман вздрогнул и прикрыл глаза. С дерева падали опаленные листья. Они стали жертвами слепой ярости вампира.
— Ты перегнул палку, — наконец произнес он, поднимая веки и одаривая своего избранника ледяной сталью презрения.
— Как страшно, — фыркнул тот, усиленно маскируя свой испуг под усмешку, — пусть я тебя слабее, но я не боюсь, Тремерс, слыхал, не боюсь тебя. Ага?
— Я не передам тебя охотникам, я вообще тебя не трону, клянусь честью вампира, но я хочу знать — твое желание быть моей парой по-прежнему сильно?
— Чего? — Натан изобразил удивление. — Да на фига ты мне нужен тогда. Хотя… Ты ведь один из сильнейших вампиров, твоя сила огромна, а я помимо всеобщей зависти получу еще и половину твоего могущества, так?
— Да, так, — с грустью отозвался Каруман.
— Ну, тогда все в силе.
— Какими бы не были твои мотивы, — Тремерс провел ладонью по щеке Натана, — я всем сердцем хочу быть с тобой, и я буду любить тебя, как никто и никогда.
Книга — тонкая и терпкая, как мелодия Востока, пронизанная струнами боли и откровенности. Страсть и любовь — для них нет места в политике государств, но правители тоже люди. Они нуждаются в нежности и понимании, быть может, даже больше простых людей. Но что делать, если любимый избранник — твой главный враг, а из-за любви рискуешь потерять не только честь правителя, но и сам трон? Любовь или корона? Недолгая нежность или век одиночества? Смерть или спасение? Жребий брошен.
Продолжение истории Касандера Милиотар. Его возвращение на родину в борьбе за причитающийся по праву трон. Одно дело ненавидеть издалека, строить планы и рисовать в голове картины страшной кровавой мести. Другое — снова посмотреть на обидчиков, заново пережить прошлое, и боль, и любовь, и радость, и разочарование. Когда раны вновь обнажены, а мстить, кажется, уже не имеет смысла, какой выбор сделать? Реванш? Или прощение страдающих людей? А кругом магия, загадочная всесильная и чарующая.
Кажется, давным-давно мне снился сон о том, как люди, следовавшие неизвестно куда и неизвестно по какому маршруту, совершенно нелепо были застигнуты непогодой на середине моря. Неопределенность же их судьбы заключалась в том, что убегая от очевидной обыденности, они попали еще в большую безвыходную ситуацию — шторм. Предупреждения: смерть персонажа. А в ушах играет Sad Al Kamio «Громоотвод».
«Я так долго отвыкал от тебя, Диего, от уверенности, что ты всегда меня защитишь и не оставишь в беде. Каких трудов мне это стоило!!! А теперь, когда я свободен от зависимости, ты опять заявляешься в мою жизнь со своей навязчивой заботой и хочешь вновь приучить к себе. Глупо! В одну реку не войти дважды, всем известный факт. Но по своему обыкновению ты не сдаешься, невзирая на очевидность и законы судьбы».
Нумбани – технологически развитый африканский город недалекого будущего, в котором люди живут в гармонии с роботами-гуманоидами под названием «омники». И когда террористы угрожают разрушить это единство, появляется герой по имени Ифи Оладеле! С ранних лет Ифи увлекается конструированием роботов – машин, улучшающих жизнь окружающих. Став свидетелем катастрофического нападения Кулака Смерти на аэропорт Нумбани, при котором было выведено из строя множество роботов-охранников OR15, Ифи понимает: городу необходимо нечто большее – настоящий защитник. Пока Кулак Смерти сеет семена раздора между людьми и омниками, Ифи конструирует умного и способного к сопереживанию робота Орису, названную так в честь могущественных духов-охранников ее народа.
В сборнике представлены рассказы самых разных направлений фантастики. Это и фэнтези, и мистика, и форестпанк, и научная фантастика, и альтернативная история. События происходят как в далёком, так и в близком прошлом, а также в будущем и в настоящем, в разных странах, на разных континентах и в разных мирах. Есть здесь и весёлые истории, и серьёзные, и грустные, а порой и просто хорор. Но всё, о чём рассказывает Сергей Булыга, – чистая правда. Хоть и фантастическая.
«…Зодчий приподнялся и посмотрел сквозь бойницу. Видимая часть Зокона утратила глубину и контрастность, затянувшись лёгкой белёсой дымкой. Откуда-то издалека, словно из-под земли, послышался слабый гул. Он медленно нарастал, постепенно и неотвратимо захватывая сознание, бесцеремонно внедряясь в каждую клеточку тела. Ощутимо росла вибрация. Зодчий продолжал всматриваться в клубы мутного тумана, пенными валами наползающего на «стартовую площадку». Скоро низкий гул превратился в грохот и начал ощутимо давить на голову, словно гигантская ладонь разбушевавшегося исполина.
Граница между миром живым и миром мёртвых. Лишь четыре крепости стражей охраняют её. Они сдерживают напор орд нежити, несмотря на то что за спиной давно уже нет единой Империи, которой они служили.Люди, эльфы, гномы и орки давно забыли о границах своего мира и с увлечением убивают друг друга. Смогут ли они объединиться перед угрозой громадной армии нежити, наступающей на границу? Или продолжат рвать глотки друг другу, несмотря ни на что? А может, среди них найдутся те, кто предпочтёт служить новым хозяевам?
Порубежье - суровый мир, здесь не место слабому и неумелому. Местные жители славны на весь Тарон крепостью духа и жестким характером. Как и всем людям - им не чуждо ничто человеческое: жажда славы и богатства, любовь и ненависть, зависть и подлость. Здесь можно встретить как честного человека, так и отъявленного мерзавца. Вот только рыцарей и праведников не встретишь - не прижились. Да и вряд ли приживутся. Может, климат для них неудачный, для организма вредный.Да и не про них этот роман.
Если удалось выбраться живым из логова врага, уберечь от смерти любимую и разделить радость победы с друзьями, это еще не значит, что Фортуна повернулась к тебе лицом. Андрей Фетров начинает это четко осознавать, когда вместо возвращения в привычную реальность оказывается в жестоком мире низкорослых воинов. Шансов попасть в лапы кровожадных хищников или получить дубиной по голове там гораздо больше, чем просто дожить до утра. Особенно после того, как он узнает, кто стоит за созданием незаживающих ран, с недавнего времени связывающих сразу три реальности.