Зверь - [24]

— Будь спокоен Саша, не выдам, — заверил я его. — А как зовут этого бармена?

— Павлом.

— А Игорь случайно не называл своей фамилии?

— Называл, но я её забыл.

— Постарайся вспомнить.

— Ага. Интересная такая… Ново… Ново… Вспомнил! — радостно воскликнул, — Новосельцев его фамилия.

Это была удача! Из тех, что не часто выпадают на долю следователя. Факт. Я достал из кармана ещё одну сотенную.

— Держи. Заслужил. Спасибо тебе, Саша! А теперь можешь быть свободным. Удачи тебе!

— А как же это… — растерянно пробормотал он, беря деньги.

— Неужели же, Саша, я похож на одного из твоих клиентов.

— Откуда я знаю. У них же на лбу не написано, кто они такие. Ну, если так, то спасибо! — сказал он и покинул машину.

Мне же предстояло ещё встретиться с барменом Павлом. Я был убежден, что и на этот раз мне повезет. Удача не ходит в одиночку. Как сказал бы Дима Беркутов — если уж покатило, то это надолго.

Глава десятая. Беркутов. Совсем маленький мордобой

— Ты чего ищешь? — спросила Светлана. И её голос напоминал дальние раскаты грома, предвещающие приближение грозы. У меня даже мурашки по спине заходили. Страшно, аж жуть!

— А в чем дело, Светочка?! Ты спрашиваешь таким тоном, будто я тебе давно что-то должен и все забываю вернуть. В твоем голосе больше подозрения, чем веры. В чем дело, Светочка? Ведь ещё вчера ты уверяла, что любишь, что жить без меня не можешь. Так что же случилось сегодня? Чем бедный мент опять перед тобой провинился? И когда ты настоящая — была вчера или сейчас? Мне это очень важно знать, любимая. От этого, можно сказать, зависит вся моя дальнейшая жизнь. Ты ведь знаешь, что без тебя мне нет места среди живых.

— Ну, замолол! — вздохнула жена.

— Опять ты, Света, нарываешься и все обидеть норовишь. Если ты что ко мне имеешь, то скажи, не носи в себе. Врачи говорят, что это вредно для здоровья.

— Я спросила — что ты ищешь? — В голосе её вновь зазвучал булат, который носил на поясе блистательный абрек Руслан Татиев, похитивший Светлану в позапрошлом году.

— Свои вещи, вестимо. Или я уже лишен и этого права в собственном доме? Если это так, то ты, Светочка, не права. Нельзя лишать мужа элементарных прав. Это не гуманно и где-то по большому счету бесчеловечно.

— Что конкретно?

— Конкретно — старую джинсуху. Ты знаешь, Света, чем отличается сыщик от всех прочих сограждан? Не знаешь? Нет? Сыщик никогда не может найти своих вещей.

— Та-а-ак, опять цирк начинается. — Ее сегодняшнее настроение не был способен растопить и прометеевский огонь. Определенно.

— Ты это о чем, Светочка? Какой цирк? Ты что, в цирк собралась? А с кем мы девочек оставим?

— Я говорю о твоем цирке, артист. Горбатого могила исправит. Это точно. Что опять задумал?

— Да ничего особенного, честное слово! Просто мы с Ромой Шиловым решили сходить в пивбар, попить пива. Вот и все.

— А зачем тебе понадобился старый джинсовый костюм? На кого ты в нем будешь похож? Сейчас таких даже бомжи не носят.

— Бомжи не носят, а интеллигентные люди — за милую душу.

— Так то интеллигентные.

— Ну и заноза же ты, Светка! — «возмутился» я. — За что обижаешь? За то, что люблю тебя без памяти, готов жизнь отдать, за это?

Лицо Светланы неожиданно сморщилось, скуксилось.

— Боюсь я за тебя, Димочка! — жалобно проговорила она и расплакалась. — Ты на работу уходишь, а я места себе не нахожу. Знаешь, скольких седых волос мне стоило твое похищение прошлым летом. Если бы знал, то не спрашивал.

Нет, что там не говори, а счастливый я, елки, человек. Определенно. Кому ещё так здорово повезло с женой? Уверен — другого такого не найти на всем постсоветском пространстве, а то и дальше.

Я подошел к Светлане, обнял за плечи, прижал к груди, поцеловал в мокрую и соленую от слез щеку.

— Успокойся, родная! Ничего со мной не случится. Ты ведь знаешь, что я заговоренный. Если мы с тобой ушли от хитрого Татиева, то что со мной может произойти в родном городе, где каждый дом встанет на мою защиту.

— А ты забыл, как был ранен в плечо в родном подъезде? — напомнила она мне прошлогодний случай.

— Эка невидаль — в плечо. Я в раннем детстве ранен в голову и то ничего — живу.

— Дурачок! — рассмеялась она сквозь слезы. — С тобой совершенно невозможно говорить серьезно.

— И не надо. Я терпеть не могу серьезных, потому, как все мерзости на Земле придумывают именно они.

— И все же, колись — для чего тебе понадобился старый джинсовый костюм? — вернулась Светлана к прежней теме разговора, насухо вытирая подолом халата свои прекрасные глаза.

— Мне надо побывать с пивбаре «У дяди Вани», кое с кем встретиться и потолковать насчет картошки дров поджарить. А поскольку в этом баре могут находиться мои бывшие клиенты, то мне необходимо внести кое-какие коррективы в свою внешность. Для этого мне и понадобилась старая джинсуха. Теперь понятно?

— Теперь понятно. — Светлана полезла в кладовую и уже через мгновение извлекла из неё темный полиэтиленовый пакет. — Держи свою джинсуху. Дура, что не выбросила. Думала, что сгодится для какой-нибудь работы.

— А это что, не работа?

Из соседней комнаты вышла Настя и, серьезно глядя на меня, спросила:

— Папа, ты научишь меня стрелять из нагана?