Зверь - [19]

—     Инцидент исчерпан,— спокойно сказал председа­тель,— и вернемся к моему вопросу, на который вы так и не ответили, господин комиссар.

—      Господин председатель, как только Вотье отвели в камеру, я направился к капитану, которого поставил в известность о том, что обнаружен труп. Капитан тот­час спустился в каюту, где было совершено преступле­ние и где все было оставлено на своих местах, за ис­ключением Вотье, которого мы вынуждены были увес­ти. Тело жертвы оставалось в прежнем положении, пальцы по-прежнему сжимали дверную ручку. Капита­на Шардо сопровождал бортовой врач Ланглуа, кото­рый произвел первоначальный медицинский осмотр. Тем временем по совету капитана, сопровождавшего меня до моего кабинета, и в его присутствии, я посчитал сво­им долгом поставить в известность о случившемся ма­дам Вотье. Когда я ей это рассказал, она упала в обмо­рок. Придя в себя, мадам Вотье согласилась пойти с нами в камеру и быть переводчиком на предваритель­ном допросе ее мужа. Должен подчеркнуть ради репута­ции Генеральной трансатлантической компании, что все было сделано с максимальной аккуратностью. К не­счастью, мы были обязаны сообщить об убийстве фран­цузской полиции и просить ее подняться на борт теп­лохода по прибытии в Гавр. Пересылка такой телеграм­мы, хотя и шифрованной, не исключает чьей-то возмож­ной нескромности. К вечеру следующего дня все пасса­жиры знали, что на борту было совершено преступле­ние.

—        Каким было поведение Жака Вотье во время первого допроса в корабельной тюрьме, в присутствии его жены? — задал вопрос председатель.

—      Он казался спокойным. Единственный ответ, ко­торого с помощью жены мы могли от него добиться, был: «Я убил этого человека. Я официально признаю это и ни о чем не жалею». Ответ, который сам Жак Вотье написал с помощью точечного алфавита Брайля и который был передан капитаном Шардо следователю по прибытии в Гавр.

—      Документ, о котором идет речь,— уточнил гене­ральный адвокат Бертье, — находится в распоряжении суда.

—      Хочу обратить внимание господ присяжных, — сказал мэтр Вуарен,— на основополагающую важность этого заявления, написанного рукой самого обвиняемо­го, в котором он признает, что убил Джона Белла.

—      Свидетель может нам сказать,— спросил Виктор Дельо,— какой была реакция мадам Вотье, когда она узнала от самого мужа, что он убил?

—      Мадам Вотье,— ответил комиссар,— держалась очень мужественно. Помню, что, прочитав ответ, напи­санный с помощью алфавита Брайля, она сказала нам, капитану Шардо и мне: «Жак напрасно утверждает и письменно заявляет, что он убил этого человека. Я ут­верждаю, что это невозможно! Жак не преступник и не может им быть! Зачем он стал бы убивать человека, которого он никогда не встречал, которого ни он, ни я не знали и с которым у нас не было ни малейших от­ношений со времени отправления из Нью-Йорка?».

—      Вы уверены в словах, которые сейчас сообщае­те?— спросил председатель свидетеля.

—    Это собственные слова мадам Вотье.

—     В свою очередь обращаю внимание господ при­сяжных на тот основополагающий факт, что мадам Соланж Вотье отказывается допустить мысль о виновно­сти мужа.

—     Было бы удивительно, если бы утверждалось об­ратное,— вставил генеральный адвокат Бертье.

—    В этом зале, господин генеральный адвокат,— от­ветил Виктор Дельо,— случалось видеть и слышать и более удивительные вещи.

—    У защиты есть еще вопросы к свидетелю? — спро­сил председатель.

—    Других вопросов нет.

—     Суд благодарит вас, господин комиссар. Можете быть свободны. Пригласите третьего свидетеля — ка­питана Шардо.

—      Господин председатель, — начал капитан «Грасса»,— о преступлении мне сообщил первый комиссар Бертен, который из соображений предосторожности на­меревался заключить предполагаемого преступника в корабельную тюрьму. Также он хотел получить от меня инструкции. Хотя пассажир или член команды может быть подвергнут заключению только по моему офици­альному приказанию, я одобрил решение комиссара Бертена, который действовал таким образом, чтобы из­бежать огласки этого злополучного дела. Вместе с ко­миссаром Бертеном и корабельным доктором Ланглуа мы направились в каюту класса «люкс», которую зани­мал Джон Белл. У ее двери дежурил стюард. Я приста­вил к нему еще и матроса. Убедившись, что все в каюте остается на прежних местах, я велел опечатать дверь. Передо мной стояла одна проблема: в Гавр мы прибы­вали только через неделю, и невозможно было, следо­вательно, оставить труп в каюте — он разложился бы. После тщательного осмотра тела доктором Ланглуа я решил ночью, когда пассажиры спят, переместить его в холодильник, чтобы по прибытии в Гавр следователь и судебно-медицинский эксперт нашли его в полной сохранности. Затем я направился в кабинет комиссара Бертена, где обеспокоенная мадам Вотье ждала извес­тий о пропавшем муже. Стараясь щадить ее, насколько это было возможно, мы сообщили ей о драме, в которой ее муж оказался серьезно замешанным.

—      Какова была реакция мадам Вотье? — спросил Виктор Дельо.

—      Мадам Вотье упала в обморок. Только спустя час она смогла проследовать с нами в камеру к мужу.