Зубы Дракона - [34]

Вдруг раздался громкий голос вождя ирокезов, как всегда говорившего по-английски: «Привет, Ланни. Так, вы пытаетесь выбить меня из строя!» Это, конечно, была не фраза ирокеза, и звучала она не по-польски.

Ланни очень торжественно произнёс: «Тикемсе, я привёл к вам джентльмена, который глубоко искренен в своем отношении к вам».

— Но он не верит в меня!

— Он полностью готов поверить в вас, если вы дадите ему повод, и он будет рад поверить.

«Он боится верить!» — объявил голос, с большим упором. Была пауза. И потом: «Вы не француз».

«Я пытался им быть», — сказал Захаров. Ланни говорил ему, что надо отвечать на каждый вопрос быстро и правдиво, но не говорить больше, чем нужно.

— Но вы родились не во Франции. Я вижу смуглых людей вокруг вас, и они говорят на странном языке, которого я не понимаю. Для меня будет трудно сделать что-нибудь для вас. Пришло много духов. Вы знали много людей, и они не любят вас, это легко увидеть это по их лицам, я не знаю, в чем дело. Многие из них говорят сразу, и я не могу разобрать слова.

V

Откуда, где сидел Ланни, он мог наблюдать за лицом мадам, и увидел, что её лицо было встревожено. Так бывало всегда, когда Тикемсе прилагал особые усилия, чтобы услышать или понять. При повороте глаз наблюдатель мог наблюдать лицо старого оружейного короля, которое выражало напряженное внимание. На ручке кресла Ланни лежала записная книжка, где он фиксировал всё, что было сказано.

Вдруг контроль воскликнул: «Пришёл человек, он пытается говорить с вами, а не со мной. Это очень тощий старик с белой бородой. Он говорит на очень плохом английском. Он не всегда был таким. У него была черная борода, когда он вас знал. Его зовут Хи-фен, вроде, у него второе имя Тиди. Нет, это одно имя, очень длинное, Хифен-тидес. Он говорит, что это греческое имя, Хифентидес? Знаете ли вы это имя?»

«Нет», — сказал Захаров.

— Он говорит, что вы лжете. Зачем вы пришли сюда, если вы решили лгать?

— Я не помню его.

— Он говорит, что вы ограбили его. Что это, о чём он говорит? Он продолжает говорить, что это галл, а может, чернильный орешек? У вас был чернильный орешек. Много мешков чернильного орешка. Это шутка?

«Должно быть», — Захаров говорил со спокойной решительностью. Из всех лиц, которых знал Ланни, он был самым хладнокровным.

— Он говорит, что это не шутка. Галл это товар, что продается. Сто шестьдесят девять мешков с галлом. Также камедь, много ящиков с камедью. Вы были агентом. Тикемсе начал говорить от имени духа. — Ты взял мои товары и заложил от своего имени. Ты отрицаешь это?

— Конечно.

— Ты не отрицал это в лондонском суде. Ты признал себя виновным. Ты был в тюрьме, что это? — Олд Ба? Это было раньше, чем пятьдесят лет тому назад, и я не помню.

«Олд Бейли?»[13] — встрял Ланни.

— Да, Олд Бейли. Я был в Константинополе, и я доверял тебе. Ты сказал, что не знаешь. Это неправда. Но это были мои товары, а ты получил деньги.

Голос затих. Он стал ворчливым, как будто старик жаловался на что-то давно забытое. Если это не было правдой, то было, конечно, хорошо придумано.

VI

Ланни покосился на живого старца и увидел капельки пота на его лбу. Из рассказов Робби он знал, что у командора ордена Бани и кавалера ордена Почетного легиона было много воспоминаний, которые он не хотел бы, чтобы их вытащили на свет.

Тикемсе вымолвил после паузы: «Я постоянно слышу слово Мугла. Что такое Мугла?»

— Это деревня, где я родился.

— Это в Греции?

— Это в Турции.

— Но вы же не турок.

— Мои родители были греки.

— Кто-то продолжает называть вас Зак. Потом я слышу Риас. Вас зовут Риас?

— Захариас является одним из моих имен.

— Тут человек, который говорит, что он ваш дядя Энтони. Нет, не то, я что-то не понимаю эти греческие имена.

— У меня был дядя Антониадес.

— Он спрашивает: Ты хочешь поговорить со мной?

— Мне не очень хочется этого.

— Он говорит: «Ха-ха!» Он тоже не любит вас. У вас был общий бизнес с ним. И с ним было не всё в порядке. Вы сочинили удивительные истории о нем. Вы пишете рассказы или что-нибудь подобное?

— Я не писатель.

— Но вы рассказываете истории. Все духи смеются, когда говорит дядя Антониадес. Вы стали богатым и могущественным и стали рассказывать истории о прошлом. А они рассказывают о вас. Вы хотите их послушать?

— Не за этим я пришел.

— Здесь большой и сильный человек с белой бородой. Она выглядит как ваша, но больше по размеру. Он называет себя Максом и хорошо говорит по-английски, нет, он говорит, что это не английский, а американский. Знаете ли вы американца Макса?

— Я не узнаю его.

— Он говорит, что он Максим. У вас тоже был общий бизнес.

— Я знал Максима.

— Вы купили его. Он сделал миллионы, но вы сделали десятки миллионов. Вас было уже не остановить. Максим говорит, что он не верит в будущую жизнь, но предупреждает вас, это ошибка. Вы будете счастливы, если вы измените весь этот материализм. Вы понимаете, что он имеет в виду?

— Это не похоже на него.

— Я отделал старика. Я был крепкий парень. Я мог одолеть любого в лесу штата Мэн. Я мог одолеть любого в Канаде, и я это делал. Я отделал тебя один раз, ты, старый греховодник. Теперь похоже на меня?

— Да.