Зрячая ночь. Сборник - [29]
— Совсем ты злой стал, Славка, — обиженно бросила ему сестра, когда он отказался помогать ей с переездом. — Живешь, как сыч, вот и злой. Бабу бы тебе хорошую.
Объяснять старой дуре, что шмотки ее он не потащит из Клина в Подольск, чтобы лишний раз выйти по триста сорок девятому маршруту, Вячеслав Николаевич не стал, трубку положил и все. Но слова эти корябали душу. Он и сам начал замечать, как характер его, по большому счету мягкий, день за днем становился все хуже. То на мужиков в парке рявкнет, то пассажира обругает. А все тоска сердечная, любовная болезнь. Заканчивать нужно с игрушками этими, не мальчик уже. Перейти бы на другие маршруты, может, автоколонну поменять, а что? Неплохой вариант.
Решить-то легко, а как взять да отказаться от маршрута, если он — единственная ниточка, что с Дамой связывает? Целыми днями Вячеслав Николаевич ломал над этим вопросом голову, пока руки крутили руль, ноги жали на педали, а голос напоминал пассажирам оплачивать проезд.
Что там творится в салоне, Вячеслава Николаевича интересовало мало. Не дерутся и хорошо. А дерутся, так их проблемы. Лишь бы платили. За спиной постоянно раздавались недовольные возгласы, то места кому-то не хватило, то уступить нужно, то занять, то подвинуться, то передать. Если каждый раз оборачиваться, ехать будешь до первого столба. Но пересчитывать вошедших Вячеслав Николаевич не забывал. Сколько вошло, столько и оплатить должно. Никого в подарок возить он не собирался. Может, только Даму, когда отыщется.
— Передавайте за проезд, — в очередной раз бросил он через плечо, везя народ по коронному своему триста сорок девятому маршруту.
И потекли денежки. Мелочь, стольники, со сдачей, без сдачи, за троих, пожалуйста, только за одного, с пяти тысяч разменяете? Одной рукой Вячеслав Николаевич держался за руль, второй собирал плату, и вот ее-то и нужно было держать в перчатке. Примета плохая: когда деньги чужие руками берешь, своих не будет. Всегда перчатку в кармане таскал, а тут забыл. Подумал-подумал, полез в бардачок, достал ту, заветную, осторожно руку в нее засунул, прислушался к себе. На сердце сразу стало тепло и беспокойно, вот сегодня они с Дамой точно встретятся! Это ж знак!
Пока подсчитывал монетки, все думал, как бы поскорее отделаться, чтобы поворот не пропустить, до него рукой подать, а он все возится. Как назло, плата не сходилась, зашли семеро, а заплатили только шестеро.
— Кто не передал? — Раздражение закипало внутри. — Дальше не поедем, пока не передадите!
Останавливаться на маршруте было нельзя, только лучше правила нарушить, чем перемахнуть тот самый поворот и зеленую сумочку на нем. Но по проходу уже шли оплачивать, и Вячеслав Николаевич успокоился. Сейчас-сейчас, разберется с этим, а там она! Точно она! Сердце вон как колотится, значит, она!
— Останови! — Какая-то девка со всей дури впечаталась в спинку его кресла. — Останови!
Вячеслав Николаевич обернулся: девка была помятая, глаза бешеные, губы пересохшие, смотреть страшно.
— За проезд плати давай. — Его даже передернуло от отвращения.
Мятая бумажка мелькнула в воздухе, опустилась в протянутую ладонь. От прикосновения пальцев этой мерзкой девки к перчатке, помнящей совсем другую, чистую, опрятную ручку, стало тошно. Вячеслав Николаевич резко затормозил, сворачивая к обочине. Двери автобуса расползлись.
— Проваливай, — буркнул он, отворачиваясь. — Семь утра, уже в дупель…
Девка вывалилась из автобуса и кулем упала на землю. В салоне кто-то охнул, но выбираться и помогать ей не стали, Вячеслав Николаевич закрыл двери и потихоньку вернулся на маршрут. До поворота оставалось всего ничего, метров пятьсот, нога сама нажала на газ, автобус поехал быстрее.
Еще чуть-чуть, буквально две минуты, и он ее увидит. Точно увидит. Сердце бешено колотилось. Так и до инфаркта недалеко. Рука в перчатке продолжала сжимать смятый стольник, Вячеслав Николаевич положил его на полочку у лобового, стянул перчатку и осторожно спрятал в бардачок. Взял купюру голыми пальцами, чтобы сунуть в пачку к остальным. Сделал вдох, сделал другой. И только потом позволил себе посмотреть вперед.
На повороте стояла Дама. Светлая дубленка с меховым воротником, сапожки и зеленая сумочка. Радость волной накрыла Вячеслава Николаевича, руль вильнул в сторону от того, как затряслись руки, автобус продолжал набирать скорость, еще чуток, и можно тормозить. А там двери разъедутся, Дама войдет и сядет рядом.
Что говорить ей, что вообще дальше будет, Вячеслав Николаевич не думал. Слишком уж билось сердце, быстро-быстро, больно-больно. Рука, держащая руль, обмякла, вторая продолжала укладывать смятый стольник, пальцы жгло, боль бежала вверх по запястью, через плечо к груди, заполняла ее колючим битым стеклом.
Вячеслав Николаевич вытянул шею, дернулся, опрокинул банку с мелочью, прижал ладонь к груди. Сердце билось все быстрее, теперь все тело пульсировало ему в такт. Только тела Вячеслав Николаевич больше не чувствовал. Ни руку, уводящую руль по страшной дуге в сторону, ни ногу, продолжающую давить на газ, ни сердце, готовое разорваться. Он ничего не чувствовал, даже боли, легкое недоумение только, почему автобус не тормозит, если на повороте стоит она — Дама его сердечной болезни.
Ученица школы кино Кира Штольц мечтает съехать от родителей. Оператор Тарас Мельников надеется подзаработать, чтобы спасти себя от больших проблем. Блогер Слава Южин хочет снять документальный фильм о заброшке. Проводник Костик прячется от реальности среди стен, расписанных граффити. Но тот, кто сторожит пустые этажи ХЗБ, видит непрошеных гостей насквозь. Скоро их страхи обретут плоть, а тайные желания станут явью.
У Михаила Тетерина было сложное детство. Его мать — неудачливая актриса, жестокая и истеричная — то наряжала Мишу в платья, то хотела сделать из него настоящего мужчину. Чтобы пережить этот опыт, он решает написать роман. Так на свет появляется звезда Михаэль Шифман. Теперь издательство ждет вторую книгу, но никто не знает, что ее судьба зависит от совсем другого человека. «Выйди из шкафа» — неожиданный и временами пугающий роман. Под первым слоем истории творческого кризиса скрывается глубокое переживание травмирующего опыта и ужаса от необходимости притворяться кем-то другим, которые с каждой главой становятся все невыносимее.
«Брат болотного края» — история патриархальной семьи, живущей в чаще дремучего леса. Славянский фольклор сплетается с современностью и судьбами людей, не знающими ни любви, ни покоя. Кто таится в непроходимом бору? Что прячется в болотной топи? Чей сон хранят воды озера? Людское горе пробуждает к жизни тварей злобных и безжалостных, безумие идет по следам того, кто осмелится ступить на их земли. Но нет страшнее зверя, чем человек. Человек, позабывший, кто он на самом деле.
Хотите услышать историю вечного девственника и неудачника? Так слушайте. Я сбежал в Москву от больной материнской любви и города, где каждый нутром чуял во мне чужака. Думал найти спасение, а получил сумасшедшую тетку, продавленную тахту в ее берлоге и сны. Прекрасные, невыносимые сны. Они не дают мне покоя. Каждую ночь темные коридоры клубятся туманом, в пыльных зеркалах мелькают чьи-то тени, а сквозь мрак, нет-нет, да прорывается горький плач. Я — Гриша Савельев, вечный девственник и неудачник. Но если кто-то тянется ко мне через сон и зовет без имени, то я откликнусь.
Сборник короткой прозы, объединенной сквозной темой времени. Время здесь и герой, и причина событий, свершающихся с героем, и процесс, несущий в себе все последствия его выборов и решений. Подвластный времени человек теряет себя, оставаясь в итоге один на один с временем, что ему осталось. Взросление приводит к зрелости, зрелость — к старости. Старики и дети, молодые взрослые и стареющие молодые — время ведет с каждым свою игру. Оно случается с каждым, и это объединяет нас. Потому что все мы когда-нибудь тоже.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
Герой романа «Искусство воскрешения» (2010) — Доминго Сарате Вега, более известный как Христос из Эльки, — «народный святой», проповедник и мистик, один из самых загадочных чилийцев XX века. Провидение приводит его на захудалый прииск Вошка, где обитает легендарная благочестивая блудница Магалена Меркадо. Гротескная и нежная история их отношений, протекающая в сюрреалистичных пейзажах пампы, подобна, по словам критика, первому чуду Христа — «превращению селитры чилийской пустыни в чистое золото слова». Эрнан Ривера Летельер (род.
Если в двух словах, то «желание исчезнуть» — это то, как я понимаю войну.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
Эта книга о жизни, о том, с чем мы сталкиваемся каждый день. Лаконичные рассказы о радостях и печалях, встречах и расставаниях, любви и ненависти, дружбе и предательстве, вере и неверии, безрассудстве и расчетливости, жизни и смерти. Каждый рассказ заставит читателя задуматься и сделать вывод. Рассказы не имеют ограничения по возрасту.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.