Зрелища - [26]
— Тася, Тася, да пусти же! — визжала Лариса Петровна. — Ведь платье! Ты меня задушишь… Ой! Сегодня я не одна, за меня отомстят.
Тася опустила ее на пол и пошла за Сережей. Сережа уперся покрепче ногами и незаметно вцепился за спиной в дверную ручку. Он предчувствовал, что все это было бесполезно, как, например, борьба с землетрясением, но он не имел еще восточной выдержки, чтоб погибать красиво и без суеты. Чудовищным усилием всех мышц плеча и кисти ему удалось сдержать ее рукопожатие, но, сосредоточившись на этом, он забыл о ногах и, когда она приветливо потянула его за собой, не удержался, заскользил и въехал в комнату, как согнутый манекен, как безвольная мебель на колесиках.
Лариса Петровна засмеялась и пошла вдоль стен рассматривать картинки. На каждом квадратике обоев что-нибудь обязательно висело, открытка, фотография или обложка журнала с кинозвездой.
— Что за музыку ты выбрала к нашему приходу? Или думала, что приду с военным? — насмешливо спросила она.
— Ах, перестань! Ты опять? Опять? — воскликнула Тася, покраснев и поспешно выключая проигрыватель. — Просто случайная пластинка, я даже не знаю, как она тут оказалась.
— А нет у тебя другой, хотя бы с пением птиц? Мне теперь очень нравится, я недавно слушала целый концерт.
— Какие еще птицы? Уверена, что ты надо мной смеешься.
— Да нет же, клянусь тебе. Только это очень редкие пластинки. Их можно достать лишь по знакомству, и то с трудом.
Она теперь стояла у письменного стола и перебирала раскрытые книги и учебники. Тася настороженно следила за ней, готовая, видимо, сорваться по первому знаку насмешливости на ее лице.
— Ты учишься водить машину? — спросила Лариса Петровна, доставая из кучи книгу потолще других.
— Ну, учусь.
— А как же спорт? Совсем заброшен?
— А-а-а, ты снова за свое! — в отчаянии воскликнула Тася.
— Знаете, Сережа, у нее прекрасные способности к спорту, но она теперь ни в какую. Причина самая нелепая — жалеет побежденных. То есть просто не выносит их жалкого вида.
— Ой, ну перестань. Ну я же знаю, на что ты намекаешь. Что за охота без конца вспоминать, неужели интересно.
— Еще как интересно. Нет, Сережа, вы видели когда-нибудь смешанные соревнования, то есть мужчин против женщин или наоборот? Конечно, это редко увидишь, их не устраивают, чтобы не разжигать страсти, но иногда получается непредвиденно. И тогда — о, разве это можно сравнить с выступлениями за честь города или даже страны. Что им делить, в конце-то концов, этим странам и городам. Но тут противоречие посерьезней, Представьте себе чувства зрителей — тут уж не может быть равнодушных.
— Ага, значит, были и зрители? — сказал Сережа.
— Ну, конечно, полный берег реки. Ведь речь идет о соревнованиях на байдарках.
— О, как ты зла, — прошептала Тася.
— Не мешай. Представьте, он и она, оба из одного института…
— Неужели ты будешь рассказывать?
— …причем она в него не то что влюблена…
— Сейчас я тебя стукну!
— …а так, преклоняется…
— Боже мой, какая ложь.
— …и издали распростерта перед ним до нелепости.
— Ну все — довольно!
— Нет, постой, дай мне досказать. Оо-ой, так же нечестно… бессовестно!..
Но Тася, не слушая, подхватила ее, отнесла к другой стене и осторожно швырнула в глубокое кресло. Потом задвинула столом, принесла откуда-то тарелку яблок и сказала:
— Вот, теперь ты посиди и успокойся. Считай, что это карцер.
— Господи, как похожи друг на друга все тираны, — пробормотала Лариса Петровна. — Никакого разнообразия в приемах.
— Ты приходишь раз в год, и то специально, чтобы посмеяться, — сказала Тася.
Она взяла еще одну тарелку и стала прижимать ее поочередно к пылающим щекам.
Сережа потом потрогал — тарелка была горячая. Его поражало откровенное поклонение и любовность, с которой эта могучая женщина, созданная для доспехов и битв средневековья, смотрела на крохотную рядом с ней Ларису Петровну. Между ними теперь начался непонятный разговор, составленный из давних воспоминаний и намеков, так что он, не улавливая настоящего смысла слов, мог только наблюдать их, как в немом кино. Получалось что-то похожее на сцену допроса, где одна все уже знает и от нечего делать развлекает себя притворным удивлением, а другая все хочет что-то рассказать, объяснить подробно свои порывы и искания — кроме автомобилизма, верховой езды и фотографии ее очень тянуло к музыке (то ли сочинять, то ли исполнять самой, то ли просто слушать), к коллекционированию (ну, ты знаешь) и к журналистике (интервью, одни только интервью!). Ах, в жизни было столько увлекательного! Желания, казалось, распирали Тасю, как пассажиры автобус, и выпрыгивали одно за другим. Причем, что бы она ни рассказывала, в тех местах, где речь заходила непосредственно о ней самой, у нее недоставало сил сдержать счастливую улыбку — будь то даже рассказ о сломанном зубе, о проваленном экзамене или еще о какой неудаче, Хотя и настоящего самодовольства в этом тоже не было, скорее, некая неуправляемость лица и наивное ликование жизни.
Когда стали прибывать другие гости, Лариса Петровна вылезла из-за стола и повела Сережу смотреть квартиру.
Уходя, она еще придержала Тасю за руку и негромко сказала ей;
Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.
Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.
Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.
Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.
Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.
В рубрике «Документальная проза» — отрывки из биографической книги Игоря Ефимова «Бермудский треугольник любви» — об американском писателе Джоне Чивере (1912–1982). Попытка нового осмысления столь неоднозначной личности этого автора — разумеется, в связи с его творчеством. При этом читателю предлагается взглянуть на жизнь писателя с разных точек зрения: по форме книга — своеобразный диалог о Чивере, где два голоса, Тенор и Бас дополняют друг друга.
Сухум. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Тринадцать месяцев войны, окончившейся судьбоносной для нации победой, оставили заметный отпечаток на этом городе. Исторически желанный вождями и императорами город еще не отошел от запаха дыма, но слово «разруха» с ним не увязывалось. Он походил на героя-освободителя военных лет. Окруженный темным морем и белыми горами город переходил к новой жизни. Как солдат, вернувшийся с войны, подыскивал себе другой род деятельности.
Когда пожилой Мюррей Блэр приглашает сына и дочерей к себе на ферму в Нью-Гэмпшир, он очень надеется, что семья проведет выходные в мире и согласии. Но, как обычно, дочь Лиззи срывает все планы: она опаздывает и появляется с неожиданной новостью и потрепанной семейной реликвией — книгой рецептов Фанни Фармер. Старое издание поваренной книги с заметками на полях хранит секреты их давно умершей матери. В рукописных строчках спрятана подсказка; возможно, она поможет детям узнать тайну, которую они давно и безуспешно пытались раскрыть. В 2019 году Элизабет Хайд с романом «Спросите Фанни» стала победителем Книжной премии Колорадо в номинации «Художественная литература».
«У крутого обрыва, на самой вершине Орлиной Скалы, стоял одиноко и неподвижно, как орёл, какой-то человек. Люди из лагеря заметили его, но никто не наблюдал за ним. Все со страхом отворачивали глаза, так как скала, возвышавшаяся над равниной, была головокружительной высоты. Неподвижно, как привидение, стоял молодой воин, а над ним клубились тучи. Это был Татокала – Антилопа. Он постился (голодал и молился) и ждал знака Великой Тайны. Это был первый шаг на жизненном пути молодого честолюбивого Лакота, жаждавшего военных подвигов и славы…».
Овдовевшая молодая женщина с дочерью приезжает в Мемфис, где вырос ее покойный муж, в надежде построить здесь новую жизнь. Но члены религиозной общины принимают новенькую в штыки. Она совсем не похожа на них – манерой одеваться, независимостью, привычкой задавать неудобные вопросы. Зеленоглазая блондинка взрывает замкнутую среду общины, обнажает ее силу и слабость как обособленного социума, а также противоречия традиционного порядка. Она заставляет задуматься о границах своего и чужого, о связи прошлого и будущего.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.