Зовут его Валерка - [69]

Женщина молчала и так зло смотрела на парней, что казалось, вот-вот бросится на них с кулаками.

— Тётя, не надо сердиться, ведь они же хотят вам помочь, — попытался успокоить её Валерка.

Она прошипела что-то сквозь зубы. Валерка не разобрал, что именно, а дружинники снова засмеялись.

— Странная вы, гражданка. Ребёнок и тот сообразил, что мы хотим оказать вам помощь. Так что уж не упрямьтесь. Пройдёмте с нами до штаба дружины. Благо он рядом, рукой подать.

— Ведите её, ведите, давно пора, — вмешалась уборщица магазина, — хватит ей зря государственный хлеб на свиней переводить. Спекулянтка она и есть. Я-то её хорошо знаю.

Дружинники увели Валеркину «знакомую» из магазина. Валерка стоял в недоумении.

Дома он рассказал о случившемся. Дядя Саша объяснил, что, видимо, эта женщина выкармливала хлебом свиней, а потом по дорогой цене продавала на базаре мясо.

— А может быть, это не так? — усомнился Валерка.

— Ну, если не так, разберутся и отпустят её домой.

Прошло ещё несколько дней, и вдруг вечером, просматривая газету, дядя Саша удивлённо крякнул и позвал тетю Лену.

— Леночка, Валеркиной-то знакомой оказалась Самойлова. Вот здесь о ней пишут.

— Какая знакомая? — спросил Валерка.

— А вот послушай.

И дядя Саша прочитал, что в хлебном магазине дружинниками была задержана гражданка Самойлова, которая систематически скупала хлеб в больших количествах и в спекулятивных целях выкармливала свиней.

В газете ругали не только Самойлову, но и домоуправа за то, что, пользуясь его бесконтрольностью, Самойлова превратила в хлев для свиней подвал жилого дома.

Валерка не понимал, за что же всё-таки ругают Самойлову.

— Она же не выбрасывала хлеб, — высказал он своё сомнение.

— Еще хуже!

— А что она из хлеба мясо делала, да? — спросил Валерка.

— Не из хлеба, а из свиней. Брала маленьких поросят, откармливала их, а когда они вырастали, резала их на мясо.

— Живых резала? — возмутился Валерка.

— Конечно, живых, а каких же ещё!

Валерка сразу представил себе злое, со слезящимися глазами лицо Самойловой и поверил, что она способна на это. Как хорошо, что её забрали дружинники!

— Дядя Саша, а что с ней теперь сделают?

— Наверное, судить будут, а может, оштрафуют.

— И она снова будет ходить в хлебный магазин? — испугался Валерка.

— Конечно, но хлеб будет покупать только для себя. — Дядя Саша покачал головой и закончил: — До чего же нам мешают такие люди!

На следующий день Валерка снова вспомнил о Самойловой: раз она не хочет, чтобы город стал коммунистическим, пусть уезжает. Вот и всё. И пусть все уезжают, кто не хочет.

Как он сразу не подумал об этом? И почему взрослые так не делают? Он обязательно скажет дяде Саше.

Но дядя Саша не согласился с Валеркой. Он ему сказал, что взрослые давно додумались до этого, только они применяют такую меру к самым злостным и неисправимым людям.

— Такие, как Самойлова, конечно, заслуживают, — сказал дядя Саша, — но нельзя же всех за малейший проступок гнать из города.

— Можно, — не согласился с ним Валерка, — пусть не проступаются.

Дядя Саша недовольно поморщился, а потом как бы между прочим спросил:

— Тогда, значит, и Анянова нужно выгнать?

— Он же исправился, — вступился за Анянова Валерка.

— А Женьку? А Ощеулова? — допытывался дядя Саша.

— Ну уж Женьку-то и вовсе нельзя, — возмутился Валерка, — он тоже исправился! А Ощеулов уже слушается Дарью Емельяновну и перестал получать двойки. Он скоро совсем исправится.

— А зачем ждать? — поддразнил Валерку дядя Саша. — Выгнать его из города, и возиться с ним не надо будет.

Валерка уже забыл, на чём сам только что настаивал, и рассердился на дядю Сашу.

— Нельзя так, — упрямо заявил он.

Дядя Саша пожал плечами.

— Как хочешь, ты же сам предлагал это.

Валерка смущённо опустил глаза. Дядя Саша был прав.

А вот Самойлову он бы обязательно выгнал из города.

Тётя Лена же сказала: «Кто плохо относится к хлебу, тот плохой человек. Хлеб надо любить».

Да, хлеб надо любить. В этом Валерка убедился окончательно, когда хлеб пришёл к нему на помощь.

Случилось это так.

Вечером к ним позвонила незнакомая женщина из соседнего двора и сказала, что Валерка мячом выбил у них стекло.

— Я не выбивал! — запротестовал Валерка.

— По-твоему получается, что она всё выдумала? — сердито спросил дядя Саша.

Но Валерка стоял на своём. Он действительно не выбивал стекла, и ему было обидно, что ему не верят.

— Я не играл там в футбол. Я не выбивал, — упрямо повторял он.

— Нехорошо так, — стыдила его женщина, — напроказил, а признаться боишься.

Тётя Лена тоже с упрёком смотрела на Валерку.

— Как же это, малыш? С каких пор ты стал обманывать нас? Я же всегда тебе верила.

Никто сейчас не верил Валерке. Вот что было обиднее всего. Как им доказать? Что сделать, чтобы они поверили?

И вдруг он вспомнил:

— Дядя Саша, я не выбивал! Клянусь хлебом, что я не выбивал.

В его голосе было столько отчаяния, что трудно было усомниться в искренности этой клятвы.

Дядя Саша улыбнулся и развёл руками.

— Не обессудьте, пожалуйста, но я ему верю, — сказал он женщине.

Тётя Лена обняла Валерку и тоже вступилась за него:

— Да-да, вы, очевидно, ошиблись.

Женщина растерянно извинилась и ушла.