Зовут его Валерка - [71]

— Но мы же отдали.

— Отдали, когда нас усовестили. Но ничего, не вешай нос! — подмигнул ему дядя Саша. — На ошибках учатся. Мы больше так ошибаться не будем.

— Дядя Саша, мы будем только на четыре и на пять…

Дядя Саша смотрел на Валерку удивлённо. Всегда так у него получается. Сам же затеет какой-нибудь разговор, а потом забывает о нём. Такой он рассеянный, дядя Саша…

— Что — на четыре и на пять? — спрашивает он сердито. — Говори ты толком. У тебя, Валерка, дурная манера говорить обрывками фраз.

Валерка обиделся.

— Ничего не дурная, мы с Аняновым…

— А, с Аняновым! — не дал закончить дядя Саша. — Так бы и говорил. Это другое дело. Что же, в таком соревновании есть смысл.

— Если на четыре и пять, тогда он будет ударником? — интересуется Валерка.

— Обязательно будет, — заверяет его дядя Саша и выходит из комнаты.

Валерка включает железную дорогу, и поезд бежит по рельсам, ныряя в самодельные тоннели и проскакивая под мостом.

Валерка снова вспоминает Анянова. Ведь это он помог Валерке построить тоннели и мост, он удлинил состав на два вагона. Только вагоны Анянов сделал не сам, а купил их в «Детском мире». Много раз до отъезда Валерки в лагерь приходил к нему Анянов. А вот автокран он сам сделал из консервных банок и из деталей от «Конструктора».

Стрела крана, как настоящая, поднималась, опускалась и разворачивалась вместе с кабиной во все стороны.

Автокраном Валерка грузил на железнодорожные платформы детали от «Конструктора», маленькие легковые машины, сборные домики. Ему хотелось быть машинистом электровоза, водить настоящие составы через большие тоннели. Хорошо бы стать и шофёром автокрана, потому что на нём можно куда угодно ездить и работать на такой стройке, как в Ангарске!

Может быть, он сначала будет работать машинистом, а уж потом шофёром? На стекле его машины будет нарисован точно такой же флажок, как у Толькиного папы. А под флажком так же написано: «Ударник коммунистического труда Валерий Кистенёв».

На электровозах, наверное, таких надписей не делают. Поэтому лучше быть шофёром.

— Дядя Саша! — кричит Валерка. — А машинисты бывают коммунистические?

— Конечно, — отзывается дядя Саша, — сплошь и рядом.

— А у них на электровозе пишут, что они коммунистические?

— Я уже давно никуда не ездил, — говорит дядя Саша, — да и не приглядывался как-то, но думаю, что пишут.

«Значит, можно быть машинистом», — решает Валерка.

Уж тогда-то он будет ездить по всему Советскому Союзу, побывает во всех городах и часто-часто будет приезжать в Крым, к бабушке и к маме.

«Какой ты мне племяш, ты же мой внучек, — недавно написала бабушка. — Мама ещё очень слабая. Раньше чем месяца через три не выпишется. А потом, может, приедем к вам в Ангарск. Очень я о тебе соскучилась. Мама всё спрашивает о тебе, а письма твои держит под подушкой».

Телефон прерывает Валеркины размышления. Он останавливает состав и снимает трубку с аппарата.

— Слушаю, — так же, как дядя Саша, говорит Валерка.

— Здравствуй, Валерка! — слышит он знакомый голос, но ещё не может сообразить, кто с ним здоровается.

— Здравствуйте.

— Узнаёшь?

— Узнаю, — радостно смеётся Валерка.

Это же дядя Петя. И как он сразу не догадался!

— Дядя Саша дома? — спрашивает Петрович.

— Дома. Позвать его?

— Подожди, с ним я успею поговорить. Ты лучше скажи, он тебе спасибо-то сказал сегодня?

Валерка почему-то пугается:

— Нет, не сказал. А за что?

Обычно когда взрослые задают такой вопрос, то это уж неспроста.

— Как — за что? Неужели ты ничего не знаешь?

— Я ничего не сделал, — начинает оправдываться Валерка.

— Вот тебе и на, а кто же со мной насчёт насосов договорился? Кому я обещал насосы?

— Мне, — говорит Валерка, — но нам же их не дали.

— Плохого ты обо мне мнения, товарищ Кистенёв. Получил твой дядя Саша другие насосы. Если хочешь знать, получше тех, что отдал Милану.

— Правда?! — радостно кричит в трубку Валерка.

— Вот тебе и «правда»! Так сказал он тебе спасибо?

— Нет ещё, но он обязательно скажет, — оправдывает дядю Сашу Валерка, — он просто забыл, он же у нас рассеянный.

Петрович смеется.

— Ну-ну, будем надеяться, что скажет. А ты поздравил дядю Сашу или тоже по рассеянности не догадался?

— А за что его поздравлять?

— Как, ты и этого не знаешь? Цеху же сегодня присвоили звание коммунистического. Вот ведь какие дела…

Дядя Петя говорит ещё что-то, но Валерка его уже не слушает. Он смотрит во все глаза на своего дядю Сашу, который, видимо, давно стоял в дверях комнаты и слышал весь Валеркин разговор.

Наконец-то его дядя Саша тоже коммунистический. И весь цех. И тётя Наташа. И Казанцев. И Миша Бачин.

Валерка бросает трубку и кричит:

— Дядя Саша!

А дядя Саша загадочно грозит ему пальцем и знаками показывает, чтобы он молчал.

— Я хотел вам с тётей Леной сказать об этом за ужином, — шепчет он, — но раз уж ты знаешь, пойдём вместе расскажем. А пока молчок. — И дядя Саша заговорщически подносит палец к губам и подмигивает. — По рукам?

Валерка подмаргивает сразу и левым и правым глазом, потому что одним он никак не научится.

— По рукам.

ПАСПОРТ ГОРОДА

Это был особенный день. Начался-то он обычно: дядя Саша и тётя Лена ушли на работу, а Валерка играл во дворе. А потом… Потом вот что было.