Зовем вас к надежде - [235]
— Жаль, — охрипшим голосом сказал Хаберланд.
Линдхаут нетерпеливо кивнул:
— Итак, когда письмо фройляйн было наконец доставлено, вы снова были в Вене.
— Да, уже несколько лет.
— Вы не будете так любезны несколько поторопиться? Вы сказали по телефону, что у вас письмо, вы сказали, что должны поговорить со мной при всех обстоятельствах, прежде чем я улечу в Стокгольм, потому что фройляйн Демут пишет в письме, что я совершил убийство. Это так?
— Это именно так, — сказал Хаберланд и вынул из кармана старый грязный конверт. — А вы сказали, что все помните. Это тоже правда?
— Это тоже правда.
— Вы совершили убийство?
— Да, — сказал Линдхаут и поднялся.
— Вы… — Хаберланд тоже встал.
— Правильнее сказать: «убили». — Линдхаут улыбался. — Двенадцатого марта сорок пятого года. Чтобы быть совсем точным — здесь, в этой квартире.
3
Хаберланд спокойно смотрел на него.
— Я снова все вспомнил, когда вы позвонили, — сказал Линдхаут. — Впрочем, это не было обычным убийством. Это была необходимая оборона.
Двое стареющих мужчин стояли друг против друга…
Хаберланд спросил:
— На вас напали, и вы должны были обороняться — вы это имеете в виду, говоря о «необходимой обороне»?
— Нет. Да. Нет.
— Так что же все-таки?
— Физически на меня не нападали.
— А как?
— Он шантажировал меня, черт побери!
— И вам не оставалось ничего другого, как убить человека?
— Совершенно верно, господин капеллан. — Линдхаут опять улыбался.
— Вы…
— Абсолютно!
— Я имею в виду: вы очень пьяны?
— Ах вот оно что, — сказал Линдхаут. — Нет, очень сильно определенно нет, только немного. Я знаю, что говорю. Мне жаль. Я думал, вы хотите спросить, нормальный ли я. Нормальный. Действительно. Совершенно. Я должен был убить этого человека.
Хаберланд вытащил из конверта пожелтевший лист бумаги. Это было письмо фройляйн Филине Демут.
— Кто был тот человек?
— Как же так? — спросил Линдхаут. — Разве фройляйн Демут вам не написала?
— Нет. Она не знала этого человека. Она открыла ему тогда входную дверь. Он сказал, что хотел бы поговорить с вами. До этого она его никогда не видела. Итак, кто был этот человек?
Теперь Линдхаут говорил осторожно — он не ожидал этого вопроса. В его состоянии, понял он, было трудно реагировать быстро и правильно.
— Это вас не касается, господин капеллан.
— Послушайте, — сказал Хаберланд, — вот письмо, в котором фройляйн обвиняет вас в убийстве. Назовите мне фамилию того человека. Ни один человек не должен убивать другого человека.
— Неужели? — сказал Линдхаут. — А что происходит на войне?
— Это ваша точка зрения…
— Вы священник. Естественно, у вас другая точка зрения, это ясно.
— Речь идет не о вашей или моей точке зрения. Речь идет об убитом человеке. Ни один человек не имеет права распоряжаться жизнью другого человека!
— Ах… — Линдхаут скривил рот. — Вы знаете, сколько людей в мире имеют право делать с другими людьми то, что они хотят?
Хаберланд никак не отреагировал на этот вопрос.
— Почему вы убили этого человека, господин профессор? — спросил он.
Линдхаут небрежно махнул рукой:
— Любой суд в мире оправдал бы меня! Этот тип был подлым вымогателем… отвратительным нацистом… Я должен был его убить — ради Труус и ради себя.
— Кто такая Труус?
— Моя дочь. Нет, не моя дочь. Дочь моего лучшего друга Адриана Линдхаута.
— Вашего лучшего друга Адриана Линдхаута? Ведь Адриан Линдхаут — это вы!
Вверху на Верингерштрассе долго и неистово звенел трамвай. Ветер снова распахнул балконную дверь, и холодный воздух ворвался в комнату. Ни один из мужчин не заметил этого. Они стояли друг перед другом лицом к лицу.
— Нет, я не Адриан Линдхаут! — Дыхание Линдхаута стало неровным. «Все же я слишком много выпил, — пронеслось у него в голове. — Я должен как можно скорее все объяснить». — И поэтому Труус не была моей дочерью.
— Что значит «не была»?
— Это значит, что она мертва…
— Что она…
— Да.
— Отчего она умерла? Где?
Линдхаут заупрямился: количество выпитого виски давало о себе знать:
— Этого я вам тоже не скажу! Я не католик! Я не беседую с капелланами о моей частной жизни! — «Я еврей, — подумал он, теперь совсем запутавшись. — Для меня не существует тайны исповеди у попа».
Хаберланд тоже был сейчас раздражен:
— То, что это письмо именно сегодня попало в мои руки, то, что я вас еще застал как раз перед вашим отлетом, — не воспринимаете ли вы это как указание Божие?
— Указание на что?
— На то, куда вы должны идти и что вы должны делать!
Резким движением Линдхаут неожиданно выхватил у капеллана письмо. Он подался назад и вытащил пистолет.
— Отдайте письмо! — Хаберланд сделал шаг вперед. Лицо его было печальным.
— Стойте! Вы должны стоять! Если вы подойдете ближе, я выстрелю! Клянусь, я выстрелю… — Алкоголь совсем помутил рассудок Линдхаута. «Значит, я должен выстрелить, — подумал он. — Ведь если я не выстрелю, все выйдет наружу! Что я еврей и что меня зовут Филип де Кейзер, — вот радость для герра Пангерля! Он будет моим судьей? Все Пангерли будут судить меня — и все мне зачтется? Что я совершил в Роттердаме в тот день, четырнадцатого мая сорокового года? Что с дочерью моего лучшего друга, которую я всегда выдавал за свою дочь, я жил, как живут муж и жена? Что Труус покончила с собой в той каверне среди руин в Берлине?»
В этом романе рассказывается о захватывающих приключениях тайного агента Томаса Ливена, волею судеб попавшего в сети иностранных разведок.Книга, написанная в детективном жанре, проникнута тонким юмором, часто переходящим в острую сатиру.Фабула романа основывается на фактическом материале. Имена действующих героев взяты произвольно, их совпадение с ныне живущими или умершими лицами является чистой случайностью.
«Пятый угол» — знаменитый роман австрийского писателя Йоханнеса Марио Зиммеля, принесший автору международную известность.Вторая мировая война. Проживающий в Лондоне немецкий банкир Томас Ливен необычайно умен, прекрасно изъясняется на английском, французском и, разумеется, немецком — чем не секретный агент? Однако, убежденный пацифист, он старательно избегает внимания любых спецслужб. Попав в лапы гестапо, он соглашается работать на германскую разведку ради освобождения, а позже — и на британскую за право вернуться в Лондон.
Отсидев девять лет в тюрьме за убийство жены, Роберт Хольден нанимается шофером к богатому промышленнику Юлиусу Бруммеру и узнает, что жена хозяина пыталась покончить жизнь самоубийством. Увидев фрау Бруммер в больнице, Хольден влюбляется в нее. Женщина отвечает ему взаимностью и объясняет причину своего отчаянного поступка. Тогда Хольден решает убить Бруммера…
Любви все возрасты покорны… Этот роман подтверждает правоту великого поэта.Действие происходит в Германии, еще не до конца оправившейся от ужасов недавно закончившейся Второй мировой войны. Двадцатидвухлетний учащийся колледжа встречает свою первую настоящую любовь. Но она намного старше его, замужем, растит дочь. Похоже, судьба сделала все возможное, чтобы загасить вспыхнувшую искру, разорвать притяжение двух сердец. Но от трудностей настоящее чувство только разгорается…
Роман популярного современного немецкого писателя Марио Зиммеля — бестселлер в самом точном смысле этого слова. Беззаветная любовь и трагическая смерть, благородство чувств и беззастенчивый, не знающий границ шпионаж и контршпионаж, выдающиеся научные открытия и попытки использовать их во вред человечеству — таков сюжет этого произведения. Важно еще и то, что роман основан на подлинных событиях последних лет.
Австрийский романист Йоханнес Марио Зиммель очень популярен у себя на родине. Практически каждая книга писателя становится бестселлером. Не стал исключением и роман «Ответ знает только ветер».Яхта известного немецкого банкира взлетает на воздух. Из пассажиров по чистой случайности удалось выжить только Анжеле Дельпьер. Робер Лукас — сотрудник страховой компании, в которой эта яхта застрахована, отправляется на место преступления, в Канны, чтобы разобраться в причинах катастрофы. Он не может и предположить, что это расследование, знакомство с Анжелой круто изменят его жизнь…
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.