Зов - [30]

— Эй, приятель, что случилось? — Барри первым заметил его вытянутое лицо, когда он вернулся в комнату.

— Извините, ребята, — начал Брайен. Он молил Бога о том, чтобы закончить объяснения до наступления второго приступа. — Это по поводу сделки с Банцхоффом в районе Тахо. Я ему там сегодня нужен. Уж очень строг. Банцхофф со старухой на вилле, и он думает, что она готова подписать договор. Тысяча извинений, ребята. Я веду себя как последнее дерьмо, но у меня связаны руки.

Брайен похлопал Барри по плечу, потом подошел к Мишель, обнял ее и поцеловал.

— Бедный мальчик, — проворковала она, — смотри там… — Она снова улыбнулась своей вымученной улыбкой.

Ронда раскладывала салат. Она подняла голову и безучастно посмотрела на него. Знает, что ли?

— Прости. Я позвоню, — шепнул он, чмокнув ее в щеку, и пошел к выходу. Она кивнула, но ее губы были плотно сжаты, выражая отчуждение. Плохо.

— Чао, — пробурчал Барри, набив рот заливным. Брайен поднял руку, прощаясь. Все выглядело естественно: он был вне подозрений до следующего раза.

Брайен вышел и закрыл за собой дверь.

Никого. На лестничной площадке многоэтажного дома было тихо, но у двери лифта он услышал, как напряженно гудят за ней тросы. Кто-то поднимался наверх. Брайен не знал, когда вновь подступит ЭТО, но заранее не хотел выставлять себя на посмешище. Он проскочил мимо лифта к лестнице.

Едва дойдя до двери в конце коридора, он почувствовал, что начинается. Он толкнул дверь и вышел на лестницу. Спускаясь, Брайен ощутил, как снизу поднимается холодящий и удушливый запах бетона. Дверь за ним громко хлопнула, и он зажал уши руками. Так стоял он на лестнице до тех пор, пока звук не затих в глубине многоэтажного дома.

Брайен стал осторожно спускаться вниз. Еще четыре пролета. Он слышал бормотанье в дальних квартирах. Из-под дверей выползали запахи пищи; он никогда бы не смог различить эти запахи, если бы был самим собой, только самим собой.

Он побежал вниз, перепрыгивая через две-три ступеньки. Он не успел схватиться за перила в конце пролета и ударился о стену. Однако ему не было больно. Он чувствовал себя более сильным, чем обычно, и хотя острота восприятия доставляла неудобство до боли в глазах, очертания предметов стали более отчетливыми, резкими, а сами предметы казались более яркими.

Он прошел мимо кучи журналов на первом этаже. Какие яркие обложки. Человеческий мусор. Кому они нужны? На двери появилась черная цифра один. Он прошел мимо. Его не могли заметить. Он шел к двери, которая вела к стоянке автомобилей.

Последний лестничный пролет был темнее, но заканчивался ярким пятном: одежда, сваленная на белой стиральной машине, — красная и золотая, синяя и оранжевая. Желтый целлофановый пакет для грязного белья пульсировал на кафельном полу. Сушилка издавала резкий и раздражающий звук, и материя крутилась в круглом окошке машины лиловато-синей спиралью. Все эти цвета, приобретшие легкий красноватый оттенок, как будто вертелись у него в голове.

За гулом сушилки он различил голоса, прямо за дверью, которая находилась в дальнем углу коридора. Между ним и задней дверью стояли три связанные цепью велосипеда. Брайен не думал о соблюдении правил пожарной безопасности или о том, что велосипеды загораживают выход. Просто они показались ему стальными зверями, врагами. Дверь в дальнем углу начала открываться.

Брайен рванулся к выходу, сметая велосипеды, и они со страшным грохотом повалились на пол. Надпись «Аварийный выход» слилась в красное пятно, когда он перелезал через велосипеды, чтобы добраться до входной двери. Сирена не загудела.

Он бежал через автомобильную стоянку. Был уже девятый час вечера, и солнце скрылось за крышами соседних домов, но асфальт вобрал в себя тепло жаркого дня, и теперь от него поднимался густой запах нефти. Выхлопные газы смешались с запахом асфальта, и Брайен чуть было не потерял сознание, но, немного отдышавшись, пошел дальше.

Дойдя до машины, он почувствовал жуткую слабость. Сев в машину, он повернул ключ зажигания и подождал, пока включится кондиционер. Над машиной прокричала чайка. Брайен закрыл глаза. Скоро в салоне стало прохладно, и, выезжая со стоянки, он уже был уверен, что сможет проехать весь путь. Но прежде нужно было сделать одну остановку.

Было поздно, но Брайен готов был поспорить, что «Формат» еще открыт. Так и оказалось. Проезжая серое здание «Аккорда», Брайен ощутил в теле силу и легкость. Он включил магнитофон: со всех сторон полился успокаивающий джаз — флейта Пола Хорна и легкие ударные инструменты.

Остановившись, он открыл конверт с фотографиями и стал их просматривать, после чего положил назад все, кроме одной.

Ножницы лежали рядом, в бардачке.

Брайен сам фотографировал. Он вспомнил, когда это было в последний раз — во время субботней экскурсии в долину Напа с Даной и Луисом. Они стояли втроем, обнявшись, Ронда посередине, на фоне серого каменного здания винного завода «Кристиан Бразерз». Тогда, рядом с огромным зданием, они казались совсем маленькими, хотя на фотографии это и незаметно. Брайен снимал с очень близкого расстояния, так, чтобы были ясно видны лица. Он знал, чего добивался.