Зов - [18]

Она разговаривала с какой-то женщиной средних лет в замшевом костюме в стиле «кантри» и в модных очках с огромными розовыми стеклами. От постоянного пребывания на солнце лицо ее было покрыто золотистым загаром. На пальце сверкал огромный бриллиант размером с Ритц, и Луис подумал, что она заехала в Тахо по дороге из Аспена в Пальм-Спрингс.

Он оглядел комнату. Странное сочетание людей, напоминающее обложки пластинок шестидесятых годов — Сержанта Пеппера или Зе Бенд, на которых звезды были окружены причудливой толпой родственников и друзей. Интересно, кто сегодня был звездой?

— Ну, как у нас идут дела?

Луис чуть не подскочил: Кенджи совершенно незаметно оказался у него за спиной. Луис был раздосадован, но постарался не показывать этого. Он терпеть не мог этого слащавого «мы» за скрытое в нем снисхождение и елейность.

Он вежливо кивнул, пытаясь подавить в себе неприязнь и злость. И вдруг понял, чем они вызваны. Даже когда Кенджи улыбался, глаза его оставались холодными и вокруг них собирались веселые морщинки. Такой же холодный взгляд был у Ллойда… У обоих глаза не участвовали в улыбке, оставаясь равнодушными и далекими даже при внешнем радушии… Кенджи прервал его раздумья.

— У вас, вероятно, хорошая работа, раз вы смогли взять летом месячный отпуск.

— Я занимаюсь недвижимостью. — Это прозвучало как признание, и ему показалось, что кто-то другой произнес эти слова за него.

— А! — воскликнул Кенджи с неподдельным интересом, что было Луису совершенно непонятно. — Бизнес, зависящий от колебаний барометра процентных ставок.

— Можно и так сказать.

— Пойдемте. — Кенджи повернулся и направился к двери. Его черные глаза гипнотизировали Луиса, и он пошел за ним следом. В конце холла, изгибаясь, уходила вверх и терялась в темноте лестница, затянутая ковром цвета красного вина.

— Я расскажу Ною, когда он придет, — проговорила женщина, спускающаяся по лестнице. Слова эти были обращены к тому, кто шел за ней следом. Ее волосы, выстриженные «перышками», были уложены аккуратным куполом. Спутницей же оказалась курчавая женщина в вышитой блузке и деревянных сабо. Проходя, Луис уловил обрывки разговора. Кенджи шел не оборачиваясь.

— Ты уверена?.. — спросила вторая женщина, и голоса их затихли вдали. Еще через несколько минут Луис догнал Кенджи на площадке. Холл изгибался, образуя широкую галерею. Кенджи плыл впереди, бесшумно ступая по ковру. Из динамиков под потолком лилась тихая музыка, снизу доносился приглушенный звук голосов. Они прошли мимо закрытой двери. У Луиса странно закружилось голова, когда он бросил взгляд вниз на гостей. Он хотел увидеть Дану, но Кенджи уже открывал вторую дверь. Ухмыляясь как кот, он повернулся к Луису и ждал, пока тот подойдет поближе.

Комната была наполнена неземным зеленоватым свечением, которое шло от экранов компьютеров, стоящих полукругом. К одному из них был присоединен принтер, а к другому нечто вроде копировальной машины. На экранах, подобно горным хребтам, высвечивались линии графиков.

— Это мои «графики жизнеобеспечения», — объяснил Кенджи. — Я занимаюсь товарными рынками. С помощью компьютеров я слежу за движением цен и совершаю сделки. Сам, без посредника. — Улыбка, казалось, не сходила с его лица, наполняясь новым значением по мере развития разговора. Сейчас улыбка выражала довольство собой.

— Замечательно, — сказал Луис, — хорошо быть самому себе хозяином.

Что он такое несет, разозлился он на себя. Он ведь понятия не имеет, что значит быть самому себе хозяином. У отца, правда, была своя литейная мастерская в Чикаго, может быть, ему это и давало право разглагольствовать. Нет, это он изрекает обыкновенные банальности.

— Этот компьютер следит только за торговыми операциями, что необычайно увлекательно. На твердой копии указано соотношение процентных ставок… — Кенджи наклонился над принтером и стал рассматривать распечатки, скопившиеся за день.

Луис чувствовал, как в нем пробуждается зависть. Так вот откуда у него все: и дом и машины. Вот в чем секрет его снисходительной манеры общения, вот в чем основа его богатства, которое продолжает прибывать даже сейчас, среди холмов и долин, отражаясь в графиках, в которых любая смена векторов означает возможность еще больших денег и свободы. Он, видимо, достаточно часто в жизни принимал самостоятельные решения и теперь вот ни перед кем не отчитывается.

Кенджи демонстрировал по распечаткам, как процентные ставки влияют на цены будущих сделок на древесину и золото. А Луис в это время представлял себе, как скучно и нудно каждое утро идти в контору и отвечать на первый звонок по телефону. В этом была такая безысходность! Слушая же Кенджи, он чувствовал, как его охватывает приятное возбуждение. Ему почудилась даже надежда. Но какая? И как ее реализовать? Этого он не знал. Но все же возможность была. Ведь есть же разница между невозможным и не очень возможным. К счастью, да. Луис улыбался и кивал, слушая Кенджи.

А Кенджи нажал две клавиши на клавиатуре, затем показал на те участки экрана, где указывались суммы гарантийного взноса, необходимого для приобретения контракта. Луис сопоставлял эти данные и линии с теми, которые расползутся по экранам завтра, когда в Лондоне начнется новый торговый день. Он поднял было стакан, но обнаружил, что он пуст, и попытался сосредоточиться на том, что говорил Кенджи. Может быть, ему удастся понять самое важное. Может быть, понимание было входным билетом?..