Зов предков - [16]

Все еще размышляя об этом, она толкнула дверь в кабинет Эми, и та невольно вздрогнула, увидев, какие у Бриджит безжизненные глаза и мертвенно-бледное лицо.

– Что случилось? Что у тебя в коробке? – встревоженно спросила Эми, показывая на картонную коробку, которую Бриджит держала в руках. Ей очень не понравилось, как выглядит подруга. Казалось, даже смуглая от природы кожа Бриджит приобрела какой-то болезненный, зеленоватый оттенок.

– Меня уволили. В коробке – мои вещи. Университет устанавливает новую компьютерную систему. Главное – я ведь знала об этом, только не знала, что компьютер заменит меня. Грег вышвырнул семерых. То есть, правильнее, наверное, говорить уволил, но какая разница? Вышвырнул, уволил, отправил в бессрочный отпуск… Ну и неделька выдалась! – Она вздохнула, но ее лицо осталось таким же неподвижным и бледным.

– О господи!.. – Эми вскочила и, обежав вокруг стола, взяла из рук Бриджит коробку. Та не сопротивлялась. – Знаешь, давай я отвезу тебя домой. Я как раз сейчас могу уйти часика на два.

Бриджит равнодушно кивнула, соглашаясь, и Эми помогла ей как следует застегнуть пальто, потом взяла коробку под мышку, и они вместе вышли на улицу. Мороз сразу же накинулся на обеих, но Бриджит ничего не чувствовала. В машине она тоже молчала и заговорила, только когда они уже подъезжали к ее дому.

– Если бы ты знала, как мне тошно! – проговорила она и уткнулась лбом в холодное боковое стекло.

– Конечно. Я понимаю… – негромко отозвалась Эми. Тед позвонил ей сегодня утром, чтобы узнать, как себя чувствует Бриджит. Он беспокоился о ней совершенно искренне, но Эми сразу поняла, что его мысли заняты главным образом предстоящими раскопками. Слушать, с каким восторгом Тед рассказывает об открытиях, которые он надеется сделать в Египте, ей было неприятно, и Эми решила не говорить подруге о его звонке. Особенного смысла в этом она теперь не видела. Для Бриджит Тед все равно что умер, перестал существовать, а теперь она лишилась и работы. Для любого, даже очень сильного человека, это было, пожалуй, чересчур.

– Иногда такое бывает, Бриг. Все неприятности сразу. Тебе просто не повезло.

– Я знаю. – Бриджит негромко вздохнула. – А самое обидное заключается в том, что в этих неприятностях я сама виновата. Я шла самым простым, самым легким путем и ни разу не задумалась, куда он меня приведет. Мне не хотелось раскачивать лодку, а кончилось тем, что я пошла ко дну вместе с ней. Тед… Он всегда хотел возглавить собственные важные раскопки, а мне бы на это никогда не хватило мужества. Мне ведь предлагали стать председателем приемной комиссии, но я отказывалась. И с моей книгой… За семь лет уж можно было бы написать что-нибудь сто́ящее, но я не спешила. Я хотела раствориться в толпе, чтобы ничем не отличаться, – и взгляни на меня теперь! Ни мужа, ни детей, ни работы. Если я когда-то и допишу свою книгу, то ее прочтут от силы десять-пятнадцать специалистов – или не прочтут, а будут использовать в качестве подпорки для двери. – Она повернулась к Эми, и в ее глазах снова заблестели слезы. – Что же мне теперь делать?! Как жить?

Эми не сразу нашлась, что ответить. Она понимала, что Бриджит сейчас очень нелегко. В тридцать восемь она вынуждена была подводить итоги первой половины жизни, и итоги эти были неутешительными. Что и говорить – ошибок Бриджит наделала порядочно, но с другой стороны, и заплатить за них ей пришлось довольно дорого.

– Я даже ни разу не спросила у Теда, поженимся ли мы когда-нибудь, – продолжала между тем Бриджит. – Я считала, что это само собой разумеется. Так было проще, понимаешь? Мне и в голову не приходило, что ответ может быть «нет». Теперь-то я понимаю, что мне было бы гораздо легче, если бы я наткнулась на отказ тогда, а не сейчас, но… А теперь мне кажется, что моя жизнь прошла впустую, и я сама в этом виновата.

Нерешительность Бриджит действительно сыграла с ней злую шутку, но Эми не хотелось бередить свежие раны подруги. Ей и так пришлось вынести слишком много – и всего за два дня. И неизвестно еще, сумеет ли Бриджит оправиться от такого удара.

– Не казни себя, – негромко сказала Эми. – Прошлого все равно не изменишь, значит, нужно подумать о будущем. В Бостоне хватает учебных заведений, за полгода ты наверняка найдешь работу в приемной комиссии любого из них. Или не в приемной комиссии – ведь твоя научная степень позволяет тебе преподавать… – Она, впрочем, знала, что этот вариант маловероятен. Преподавать Бриджит никогда не стремилась – в первую очередь потому, что это означало бо́льшую ответственность. – Разошли свои резюме в разные места, думаю, что с твоим послужным списком ты без труда найдешь себе что-нибудь подходящее.

– Вряд ли. – Бриджит помрачнела еще больше. – Сейчас все университеты испытывают финансовые трудности и стремятся сократить штаты. – Она вздохнула. – Даже не знаю, что мне делать! Может, и в самом деле попытаться закончить книгу?

– А что, чем не вариант? – согласилась Эми, подумав о том, что так по крайней мере Бриджит будет хоть чем-то занята, и это поможет ей избежать серьезной депрессии. Потом, когда ее раны заживут, она, быть может, найдет в себе силы двигаться дальше, но до тех пор ей было необходимо найти что-то, что отвлекало бы ее от мрачных размышлений. Больше всего Эми пугало, что Бриджит винила в случившемся не столько Теда, сколько себя. Это был опасный симптом. Сама Эми считала, что виноваты оба, но говорить об этом сейчас было бы жестоко.