Зов - [86]
Прибежавший с улицы сынишка не слезал с колен Хара-Вана, и тот, гладя непослушный вихор на его макушке, пообещал:
— Я тебя на тракторе покатаю. Мне на днях за горючим на нефтебазу ехать… Упроси мамку, чтоб отпустила тебя. Вместе поедем.
— Мамка! Пожалуйста… Ну, мамочка, милая!
— Не галди. Укладывайся в постель. И будешь послушным — разрешу, может быть…
Болот меж тем как-то незаметно ушел.
Хара-Ван не прочь был подольше задержаться, однако он ждал если не прямого разрешения на это, то хотя бы намека со стороны Галхан, а его не было… И он, вздохнув, неохотно выбрался из-за стола и, поблагодарив за угощение, отправился домой.
«Так лучше, — утешал себя. — А то подумает еще, что не от чистого сердца дрова привез и колол…»
Надеялся, что через час появится она в Доме культуры — на репетиции.
Но она почему-то не пришла.
«Завтра ей все скажу, — дал себе слово Хара-Ван, — и от нее потребую твердого ответа: или да, или нет!»
Однако назавтра произошло одно — и не очень приятное — событие…
Перед вечером из маршрутного автобуса, следовавшего из города через Халюту, сошел невысокий мужчина лет тридцати со спортивной сумкой на плече, одетый, в общем-то, обычно: в легкой куртке из джинсовой ткани, в расклешенных брюках, да еще была белая кепочка на черных вьющихся волосах.
Незнакомец потолкался на пыльной площади, оглядывая дома, и зашел в продуктовый магазин.
Затем он прошелся по улицам — как бы от нечего делать, праздно глазея по сторонам…
Завидев в ограде старика Дамдина, который мастерил грабли, он приподнял свою кепочку:
— Бог в помощь, отец.
— Спасибо… — И старик поинтересовался: — Ищешь кого-то, парень?
— Угадал, отец, — отозвался тот. — Должна у вас тут одна женщина жить…
И приезжий назвал имя Галхан.
— А ты кто ж такой будешь? — настороженно спросил старый Дамдин, пытаясь заглянуть в глаза незнакомцу, затененные длинным козырьком кепки. — Не нашенский ли?
— Не вашенский, — засмеялся тот. — А где она живет, отец?
— Как же я укажу, не зная, кто ты? Может, от тебя беда будет какая-нибудь, — заупрямился старик, — может, ты злодей какой!
— Похож разве? — опять обнажил в смехе зубы мужчина. Достал из кармана пачку сигарет, сам закурил и старика угостил. Успокоил: — С добром я к ней, отец, не бойся… Она как… одна иль с кем?
— Э-э, погоди, — догадался Дамдин, — не твой ли эхо ребенок у нее растет?
— Ребенок? Мой.
— Чего ж ты…
— Так поздно-то?
— Ну!
— Работа у меня такая, отец, была. Как бы объяснить тебе… Спецзадание на долгое время! Понял?
— А звать-то тебя как?
— Шоро.
— Ступай тогда. Вон ее крыша… Да она еще на работе, видать.
— Спешить, значит, незачем. Посижу-ка с тобой, отец…
Человек, назвавший себя именем Шоро, прошел в калитку, присел возле верстака, за которым старик строгал грабельные зубья, — попросил, чтоб тот вынес стаканы и ломоть хлеба: выпьем, мол, немного за знакомство… Дамдин поколебался, но все ж сходил — принес и посуду, и кое-что закусить.
Выпили, но разговора не получалось. Шоро отвечал односложно, занятый своими мыслями.
Старик, «принявший» самую малость, уже был не рад, что позволил себе сидеть с этим незнакомцем за бутылкой. Тот пил небольшими дозами, но часто и жадно, мутнея глазами, которые — как наконец-то разглядел Дамдин — были колюче-настороженными, неспокойными. На вопрос, кто же он по профессии, Шоро, усмехнувшись, ответил:
— Сыщик я, отец.
— Это как же понимать?
— Всю жизнь по следу иду… Такое у меня занятие! Люблю это.
Дамдин рассердился:
— Коли ты, как пес, чужие следы нюхаешь — уходи с моего двора. Темноту наводишь… У нас в Халюте дураков нет. Уходи!
— Пойду, отец, ладно. Не пыли, не просидел я у тебя места. На-ка еще закури. — И засмеялся опять. — Нас ждут великие дела!
Забросил он сумку на плечо — и ушел, слегка загребая — от выпитого, наверно, — носками туфель.
Дамдин и ругал себя, что связался с таким непонятным типом, и на душе кошки скребли: не грубо ли обошелся, вправду, может, это какой-нибудь особенный специалист…
И не чужой он Галхан. Отец ее ребенка! Сам признался. Надо, продолжал размышлять старик, Хара-Вану по-умному сказать… Не ходи, мол, больше туда — и на бесхозном дворе хозяин объявился! Еще раз там схлопочешь, еще раз рожу разобьют, но теперь вдвоем против тебя одного будут! Баба своего мужика обрела, потерянного когда-то…
Однако сын что-то долго задерживался.
Пришел усталый, перемазанный мазутом, ржавчиной. Сказал, что полетела у трактора шестерня: с обеда ремонтировал, да так и не закончил… Хорошо, что Ермоон помог: вместе тужились, ворочали!
Помылся Хара-Ван, поужинал — и стал собираться в Дом культуры, долго расчесывал свои густые и жесткие, как проволока, волосы… И когда уже сын у порога был — Дамдин сказал ему:
— Это… погоди-ка ты… Тут такое дело, веришь ли…
— Чего еще?
— Упредить тебя хочу. История такая… как она обернется, не знаю…
— У-у, баабай, покороче можете?
И старый Дамдин, рассказав о приезде незнакомца и кто он такой, — посоветовал:
— Не суйся туда. Дело семейное — сами они разберутся.
Хара-Ван, промолчав, скрылся за дверью…
На душе у него было муторно. Будто чужой холодной рукой вынули ее, душу-то… Куда податься?
