Зов - [78]

Сказал — словно бы упрекнул: а не подсиживать ли меня задумал? После такого, понятно, поневоле станешь себя сдерживать: лишь бы не косился он.

В один из первых на севе дней, отработав на тракторе в ночь полную смену (подменял Хара-Вана), Мэргэн появился в председательском кабинете не заходя домой — в грязном комбинезоне, с черным от пыли лицом, небритый…

— Зашиваемся, Мэтэп Урбанович.

Председатель задумчиво потер переносицу — и улыбнулся ободряюще:

— Второй год ты в колхозе — и уже паникуешь. Правильно: колхоз — это тебе не институт, тут куда ни кинь, как говорит русская пословица, всюду клин. Не привык, да? Но запомни: надо привыкнуть и уметь выходить из положения…

— Хорошие слова, — сдерживаясь, ответил Мэргэн. — Но что делать? Из года в год одно и то же? Разве нормально?

— Присаживайся, успокойся. — Мэтэп Урбанович поднял телефонную трубку: — Девушка, мне город… Это сельскохозяйственный институт? Мне с ректором поговорить надо!

Мэргэн поразился: председатель звонит ректору его вуза?! Зачем? Не о нем же, Мэргэне, да к тому ж в его присутствии, станет наводить справки? И что могут ответить из института? Мэргэн Нагаслаев, скажут, получил диплом с отличием, на факультете был активным общественником, хорошо зарекомендовал себя на практике, сам выбрал при распределении отдаленный район — не захотел для себя легкой, проторенной дорожки…

Все это в секунды «прокрутилось» в голове подрастерявшегося Мэргэна…

Протяжно зазвенел телефон.

Обмен любезностями… широкая улыбка на лице Мэтэпа Урбановича… обкатанные слова… В чем их смысл? «Мы охотно приняли бы, как практикантов, ваших старшекурсников, с факультета механизации… Завтра же пошлем за ними машину. А что нужно институту, чем можем быть полезны? Хорошо, хорошо… сущие пустяки… не беспокойтесь!»

Мэргэн, уже поняв что к чему, вспомнил, как в годы ученья его и сокурсников не раз вот так же неожиданно направляли из института в хозяйства — и они до седьмого пота работали там на посевной или уборке. Засчитывалось это им как производственная практика, приносила она, разумеется, свои плоды — «набивали руку» в обращении с техникой, а одновременно, следовательно, выводили колхозы из аврального положения!

— Слышал? — довольным голосом спросил его Мэтэп Урбанович. — Мы старые товарищи с вашим ректором.

— А дальше? — упрямо произнес Мэргэн.

Мэтэп Урбанович, будто не расслышав, принялся назидательно наставлять:

— Двадцать человек прибудут — позаботься о встрече, размещении. Будущие инженеры-механики… подготовленные, значит. Да сам это знаешь… чего объяснять тебе! А вот распредели по рабочим местам толково, чтоб я уже не занимался тем, что трактора простаивают… Строго спрошу! И ухо востро держи… Чтоб к тракторам они бережно относились: это не мотоциклы, не велосипеды, понимаете ли. Сменную норму каждому — на полную катушку! Молодые — не сломаются. А с оплатой не обидим. Так и объясни им. Сам вчерашний студент, найдешь общий язык. Все понятно?

— А дальше как будем? Студенты уедут… А там заготовка кормов, сенокос, хлебоуборка…

Мэргэн решил не отступать.

Председатель, обхватив ладонями виски, уперся локтями в стол и какое-то время молчал, то ли совсем о другом думая, то ли собираясь с мыслями. Наконец он поднял глаза, блеснувшие холодно, — и спросил отчужденно:

— Ты о чем? Работа пугает? Устал?

— Я о приезжих… Сегодня приедут, а завтра, когда еще больше нужда в рабочих руках будет?

Мэтэп Урбанович раздраженно ответил:

— Знаешь, как у нас в народе говорят? Легкие, которые будешь есть сегодня, вкуснее жира, который можешь съесть завтра… На твоей персональной ответственности — посевная. Это задача номер один. Но чтоб технику не порвать! Да чтоб работала она с полной отдачей! Меня, думаешь, критиковали на партсобрании за холостые пробеги машин, за низкий коэффициент использования тракторов? Не меня, если задуматься, а тебя — главного инженера! Делай выводы… И хватит пустых слов — можешь идти!

Он тогда вышел из председательского кабинета удрученным… и со смутным чувством то ли собственной вины, то ли какой-то своей профессиональной неполноценности. Молодым петушком наскакивал на председателя, а сам, по существу, ничего конкретного предложить не мог. А у Мэтэпа Урбановича — опыт, возраст за плечами… Уважаемый в районе сельский руководитель… Наверно, не меньше его, Мэргэна, обеспокоен он кадровым вопросом? Может, действительно следует больше прислушиваться, приглядываться, учиться, чтобы не казаться наивным в своих представлениях? Ведь как просто улаживает Мэтэп Урбанович любое дело: звонок-другой от него в райцентр или в город — и находятся для колхоза дефицитные запчасти, лимитированные стройматериалы, дополнительное количество нужных семян…

Самые противоречивые думы теснились в голове.

Однако в глубине души верилось: Мэтэп Урбанович найдет выход из любого положения, в любом случае!

Но вот сейчас… Опять запарка. Едва ли не треть тракторов на приколе, требуют серьезного ремонта они. Кого винить? Тех студентов? Их след простыл… Они теперь вовсю рассказывают, как лихо соревновались с передовыми механизаторами Халюты, — и не раз выходили победителями, славно заработали, потому что давали за световой день по полторы, а то и по две с половиной нормы. Но вот как при этом обращались с техникой, как «выжимали» из нее все возможное и невозможное, не заботясь о последствиях, — об этом те студенты не станут распространяться… Свое «доказали», свое получили, а остальное — не их печаль!