Зов одинокой звезды - [9]

На этот раз Дьябло двигался в противоположную от хижины сторону, осторожно ставя свои широкие копыта на узкую тропу, ведущую вверх, на самую вершину. Крепкий песчаник стен каньона вздымался так близко, что плечо седока почти касалось его, с другой стороны открывалась пугающая крутизна. Здесь тропа была малопроходима, и.обычно Стоун избегал пользоваться ею, но на этот раз решил спрямить путь до Кларендона. Он смотрел прямо перед собой холодным взглядом и придерживал спящую Тэру равнодушно, без малейшего признака былых эмоций. Для их общего блага эту ночь стоило выбросить из памяти. Судьба не могла столкнуть его с этой девушкой вновь.

Теренс, конечно, перевернет небо и землю, чтобы выяснить, что случилось с его дочерью по дороге в Кларендон, и возможно, Тэра сумеет опознать убийцу дона Мигеля. Так думал Стоун Прескотт — знаменитый Ночной Всадник, призрак каньона Пало-Дуро, пока его белый жеребец двигался к вершине.

Глава 3

Это был тот странный час перед рассветом, когда ночь становится особенно темной. Стоун Прескотт спешился и понес мирно спящую Тэру к небольшому, но уютному домику, всю переднюю часть которого занимала редакция. Однако, собравшись постучать, он отдернул руку от двери и нахмурился. Как объяснить Теренсу Уинслоу, что платье его дочери разорвано до самой талии? Стоун надеялся, что до объяснений дело не дойдет, но все же принял меры предосторожности, закутав девушку поплотнее.

Постучав, он некоторое время ждал с самым бесстрастным видом, сохранив его и тогда, когда дверь открылась и на пороге появился всклокоченный хозяин дома. Зоркие глаза Теренса первым делом уставились в сверток на руках нежданного гостя. Сообразив, чье именно лицо он видит перед собой, Уинслоу побледнел.

— Тэра! О Боже!

Голос был полон тревоги и прозвучал, как зловещее воронье карканье. Энергичный газетчик Кларендона был в этот момент просто отцом, тревожившимся за жизнь дочери.

— Что с ней? Неужели она?..

— Нет-нет, просто спит, но была без сознания. Ударилась головой при падении, — угрюмо ответил Стоун. — А вот дон Мигель получил сполна.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Теренс Уинслоу, на минуту отводя взгляд от безмятежного лица дочери.

— Что он мертв. — С этими словами Ночной Всадник бесцеремонно протиснулся в дом, где ему уже приходилось бывать, и направился прямо в спальню для гостей. — Что касается вашей дочери, то она уже была без сознания, когда я подоспел. Мне удалось ненадолго привести ее в чувство, и она назвала свое имя. Вряд ли ей удастся опознать убийцу, но попробовать стоит.

— Значит, дона Мигеля больше нет в живых? — недоверчиво переспросил Теренс. — Бедняга! Не думал я, что до этого дойдет!

— Да неужто? — с сарказмом осведомился Стоун. — А между тем сообразить было нетрудно. Меррик Рассел начал коситься на старика с того самого момента, как тот приступил к делу. У негодяя нюх на ищеек! Он убил дона Мигеля потому, что сдали нервы. В последнее время Меррик на взводе. — Стоун покачал головой и подавил вздох. — И о чем я только думал, когда решил воспользоваться услугами старика? Впрочем, я знал, что лучше его никто с этим не справится.

— Да-да, я тоже виню себя за случившееся, — поспешно добавил Теренс Уинслоу. — Моя бедная дочь претерпела такие испытания… никогда себе этого не прощу!

— Чем винить себя, лучше принесите теплой воды и бинт, — довольно резко произнес Стоун.

Как только отец Тэры бросился исполнять приказание, Прескотт заторопился. Он развернул одеяло, затем окончательно разорвал платье пополам и раздел девушку до нижней юбки. Остатки многострадального платья Стоун сунул в недра своего объемистого плаща, подальше с глаз Теренса. После этого он. укрыл Тэру покрывалом до самой шеи, заботливо подоткнув его вокруг плеч. Лишь несколько секунд она лежала перед ним полуобнаженная, как тогда в хижине, но Стоун не позволил себе затягивать созерцание. Довольно и того, что уже случилось. И все же он не мог отказать себе в удовольствии прикоснуться к шелковистой щеке. Лицо Тэры Уинслоу было удивительно красивым, но теперь она уже не была для Стоуна случайной встречной, безымянной красавицей, и у них не могло быть ничего общего.

Появился Теренс с тазиком воды и бинтами, и это избавило Прескотта от размышлений на неприятную тему. «Самое время», — угрюмо подумал он.

Однако так стремительно отдернул руку при появлении хозяина дома, что сдвинул покрывало. Теренс нахмурился и приостановился, заметив голое плечо дочери.

— Что это значит? — воскликнул он, глубоко шокированный. — Ты что же, посмел ее раздеть?

— Для меня она не женщина, а пациент, — отрезал Стоун, хмурясь в ответ.

Однако Теренс Уинслоу был не расположен принять это объяснение.

— Мы здесь не в больнице, Ночной Всадник! — возразил он с возмущением. — Яне потерплю подобных вольностей! Даже я, отец, не осмелился бы…

— И очень глупо! — взорвался Стоун, позволяя гневу разгореться, поскольку это заглушало чувство вины. — Значит, вы предпочли бы оставить дочь в заскорузлом от крови платье? Что толку в идиотских приличиях! Хороший отец думал бы о здоровье дочери.

С этими словами он выхватил у Теренса тазик и бинты.