Зов ночной птицы - [281]

— Собственно, я сейчас пригласил вас для того, — сказал он, — чтобы предложить должность в моей компании.

Мэтью не ответил. По правде говоря, он просто оторопел.

— Эта должность сопряжена с немалой ответственностью, — продолжил Бидвелл. — Мне нужен толковый и надежный человек в Чарльз-Тауне, чтобы обеспечивать бесперебойные поставки грузов, а также не допускать повторения грязных трюков вроде тех, что случались в последнее время. И еще… способного, скажем так, частным образом провести расследование. Представляет это для вас интерес?

Мэтью потребовалось некоторое время, чтобы вновь обрести дар речи.

— Я ценю ваше предложение, сэр. Высоко ценю, поверьте. Но давайте будем предельно откровенными: довольно скоро это завершится новым конфликтом между нами и обменом ударами такой силы, что впору опасаться, как бы не сдвинулась земная ось. Посему я вынужден отказаться, ибо не хочу брать на себя ответственность за гибель человечества.

— М-да, лихо закручено, чего уж там. — Похоже, Бидвелл испытал огромное облегчение. — Но я чувствовал себя обязанным предложить вам такой вариант будущего, поскольку мои действия — и моя глупость — подвергли серьезной угрозе ваше настоящее.

— У меня есть будущее, — твердо заявил Мэтью. — Думаю связать его с Нью-Йорком. И благодарю вас за то, что помогли мне принять это решение.

— Ладно, с этим вопросом покончено! — Бидвелл шумно выдохнул. — Еще я хотел кое-что вам показать.

Он подвинул шкатулку через стол в сторону Мэтью.

— Следуя вашему совету, мы обыскали дом этого мерзавца и обнаружили там все предметы, о которых вы говорили. Включая наконечник с пятью лезвиями, все еще покрытый засохшей кровью. Нашлась и книга о Древнем Египте. А вот этот ящик лежал на самом дне дорожного сундука. Откройте его, пожалуйста.

Мэтью наклонился вперед и поднял крышку, которая открылась легко и без скрипа — петли были как следует смазаны.

Внутри лежали три угольных карандаша, планшет для записей, сложенный лист бумаги, каучуковый ластик и…

— А вот это он нашел в источнике, — сказал Бидвелл.

Ну конечно же. Здесь были сапфировая брошь и перстень с рубином, а также золотое распятье на цепочке, семь золотых дублонов, три серебряные монеты и черный бархатный мешочек.

— Содержимое мешочка вас должно впечатлить, — пообещал Бидвелл.

Мэтью достал из шкатулки мешочек и перевернул его над столешницей. И под лучами светившего в окно солнца комната тотчас озарилась блеском четырех темно-зеленых изумрудов, двух фиолетовых аметистов, двух крупных жемчужин и кусочка прозрачного янтаря. Драгоценные камни еще не подвергались огранке, но даже в необработанном виде можно было судить об их превосходном качестве. Мэтью предположил, что они были захвачены пиратами на судах, совершавших рейсы между копями в тропических землях и каким-то крупным торговым портом.

— Сложенная бумага тоже стоит вашего внимания, — сказал Бидвелл.

Мэтью развернул листок. Это был нарисованный углем эскиз довольно большого здания. Автор не пожалел времени на изображение деталей, включая кирпичную кладку, окна и колокольню.

— Судя по всему, — продолжил Бидвелл, — этот мерзавец… планировал построить новую школу из менее горючих материалов.

— Вижу.

Мэтью еще раз взглянул на рисунок — печальное зрелище, что и говорить, — после чего свернул его и убрал в шкатулку.

Бидвелл спрятал камни обратно в мешочек. Затем выложил из шкатулки на стол карандаши, планшет, ластик и эскиз школьного здания.

— Источник, само собой, принадлежит мне, — сказал он. — Я владею его водой и илом на его дне. И, по праву владения — а также в компенсацию за все муки ада, через которые я прошел, — любые найденные в иле ценности должны принадлежать мне. Вы с этим согласны?

— Мне все равно, — сказал Мэтью. — Делайте с ними, что хотите.

— Так я и поступлю.

Бидвелл поместил мешочек в шкатулку — где также остались монеты, брошь, перстень и распятье с цепочкой — и опустил крышку. Затем подвинул шкатулку к Мэтью.

— Мне будет приятно… если вы передадите эти вещи персоне, претерпевшей куда более страшные муки ада, чем я.

До Мэтью не сразу дошел смысл сказанного.

— Простите?

— Вы не ослышались. Передайте их… — тут он прервался, поскольку сломал угольный карандаш, который рассеянно вертел в пальцах, — ей. Это самое меньшее, что я могу сделать, ведь ее супруга уже не вернуть, как не вернуть и месяцы, проведенные в тюрьме.

Даже преисполнившись благих намерений, он не смог удержаться и посмотрел на шкатулку с тоскливым вожделением.

— Сделайте это. Забирайте… — второй карандаш хрустнул в его руках, — пока я не передумал.

— Почему бы вам лично не вручить ей эти вещи? Этим вы повысите значимость дара.

— Напротив, я ее только снижу, — поправил он. — Она меня ненавидит. Я пытался с ней поговорить, объяснить ей мое положение… но она всякий раз только отворачивается. Так что забирайте ящик. — Третий карандаш постигла участь двух других. — Скажите ей, что это ваша находка.

Подозревая, что Бидвелл и впрямь ополоумел в приступе человеколюбия — иначе он ни за что не выпустил бы из рук такую добычу, — Мэтью подцепил шкатулку здоровой рукой и прижал ее к груди.