Зов издалека - [124]
— А мы имеем право? И что, Вельде на это пойдет?
— Предварительное согласие я уже получил.
— Вот это да! — Бейер посмотрел на него с искренним удивлением.
— Вопрос не в этом… А в том, возможно ли это вообще. Я хочу знать твое мнение, как эксперта.
— В настоящий момент я воспринимаю эту историю как лишнюю нагрузку.
— Возьми себя в руки, Йоран. Я хочу знать вероятность.
— Отпечатки пальцев через двадцать пять лет… Значит, ты хочешь, чтобы мы сорвали обои, обнажили один бог ведает сколько слоев старых обоев… три… а может, и пять и попробовали найти на последнем слое… или, еще того чище, на одном из промежуточных… отпечатки пальцев?
— А может, там всего один слой. Верхний. И тогда все упрощается.
— Не забудь, что мы должны прочесать всю эту здоровенную халупу.
— Не забываю… Но я хочу понять, можно ли технически найти отпечатки.
— Честно говоря, не знаю, Эрик. Не знаю. Нигде не слышал и не читал о подобном. Ты спросил насчет вероятности… я тебе скажу так: малая. Может быть, даже ничтожная.
— Почему?
— Обойный клей, я думаю, попортил все отпечатки. Тем более за такое время. Проникновение влаги…
— И ты можешь дать руку на отсечение, что мы ничего не найдем?
— Ты с ума сошел! Я никогда не даю руку на отсечение… Еще чего!
— Тогда я хочу, чтобы ты попытался. А ты сам — хочешь попытаться?
— Я вот что скажу… Дело было двадцать пять лет назад. В то время многие еще клеили под обои старые газеты. И тогда есть шанс. Если кто-то берет газету потными руками, отпечаток может сохраняться и двадцать пять, и тридцать пять, и пятьдесят лет. У нас есть хороший метод, если ты помнишь из лекций. Нингидрин.
— Отлично… но ты не ответил на мой вопрос.
— Ладно… попытаемся.
— Датчане делают то же самое.
— Как это?
— Они еще не давали о себе знать. В любую минуту объявятся. Они обдирают обои в дачном домике в Блокхусе.
— То же самое? И что они хотят найти? Конкретно?
— Отпечатки… Вообще следы тех времен. Мы знаем, что Хелена там была. Подумай, а если Бремер тоже там был? Мы же можем доказать это! Мы можем доказать, что Хелена Андерсен еще ребенком была в доме Бремера! И когда стала взрослой!
— Если нам это удастся, поедем в Вашингтон читать лекции в ФБР. Значит, ты хочешь, чтобы этим занялся не кто-нибудь, а твой покорный слуга…
— Ты лучше всех ФБР, вместе взятых.
— Грубая лесть — самая действенная, — мрачно сказал Бейер, не выдержал и улыбнулся.
В Эдегорде дул сильный пронизывающий ветер. Казалось, старый покосившийся дом вот-вот рухнет под его напором. Небо заволокло тучами, такими густыми, что походило на сумерки. Ночь средь бела дня, подумал Винтер. Он стоял у ветряной мельницы. Крылья ее теперь крутились, причем то в одну, то в другую сторону — ветер все время менял направление. Казалось, даже лес подступил ближе к хутору.
Биргерссон вышел из дома. Рядом с ним был Велльман, и это само по себе являлось сенсацией.
— Как тебе удалось избавиться от прессы? — спросил Велльман.
— Я думал, это ты устроил.
Велльман пропустил его ответ мимо ушей и огляделся.
— Жутковатое место. Эдегорд. Более подходящего названия не придумаешь.
— Кто-то копал в подвале, — сказал Биргерссон.
— Что? — Велльман удивленно поднял бровь.
— Я говорю, кто-то копал в подвале, причем недавно. — Биргерссон поднял глаза к небу. К уже и без того драматичной симфонии ветра присоединился рев садящегося лайнера.
— О Боже, — сказал Велльман. — Я сплю, что ли?
— Добро пожаловать в реальность, — произнес Биргерссон тоном человека, уже давно пребывающего в этой реальности.
«Что ты знаешь о реальности? — подумал Винтер. — Для тебя реальность — мои рапорты, которые ты исправно рассовываешь по одному тебе известным ящикам».
— А это что? — спросил Велльман, показывая на ветряную мельницу.
Биргерссон посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Ветряная мельница. Кто угодно скажет, хоть под пыткой.
— Я не кто угодно, — возразил Велльман. Вид у него был такой, будто он вот-вот заплачет.
— Я поеду с тобой, — сказал Биргерссон, увидев, что Винтер пошел к машине. Велльман уже отбыл в управление.
Они ехали лесом. Винтер видел этот лес через призму рисунков цветными мелками и фломастерами. Девочка рисовала не лес, а его суть, отчего рисунок казался еще более натуралистичным, чем сам лес.
— Ты же понимаешь, что мы не можем держать этого сукина сына, если не выплывет ничего нового, — негромко сказал Биргерссон.
— В нашу работу входит также исключение подозрений, — напомнил Винтер. — Этому я научился у тебя, Стуре.
— Ты что, подготавливаешь себя к неудаче?
— Это тоже входит в работу.
— Твоя цепь доказательств красива… несомненно, красива, но тонковата.
— Хорошо сказано.
— Кончай, Эрик.
Он выехал на шоссе и прибавил скорость. Биргерссон поднял стекло. Если бы не включенные фары, встречных машин не было бы видно — над дорогой стоял туман, который к тому же с каждой минутой сгущался. Их обогнал рейсовый автобус аэропорта. Тоже, должно быть, хочет летать, подумал Винтер. Насмотрелся на самолеты… Автобус резко принял вправо, уступая дорогу встречному грузовику.
— Этот умник, по-видимому, верит в реинкарнацию, — возмутился Биргерссон. — Собственно, нам следовало бы его остановить.
Изуродованные с чудовищной жестокостью тела молодых парней находят одновременно в Англии и Швеции.Все убитые в Лондоне — шведы, а в Гетеборге — англичане.И все преступления убийца, словно возомнивший себя Альфредом Хичкоком, снял на видео.Но зачем? Кому могли понадобиться фильмы с кровавыми убийствами?В поисках свидетелей Эрик Винтер попадает то в криминальные кварталы Южного Лондона, то в элитарные гетеборгские закрытые клубы, то в дешевые стриптиз-бары.Но все молчат. А время на исходе.Убийца уже готовит новую серию жестокого сериала…
Рэй – любитель уюта, кальяна и развлечений! Он никогда не мечтал о путешествиях на другие планеты. Он явно не избранный и не герой. У него, как и у большинства среднестатистических жителей мегаполисов, куча проблем и недостатков. Он также из тех, кто подписывает договора, не вникая во все нюансы… И вот он попадает на Электрион, где живут разнообразные монстры, питающиеся протоплазмой. Шансы выжить колеблются около нуля. Вы никогда не угадаете чем закончится эта история! Повеселимся вместе? Содержит нецензурную брань.
В графстве Хэмптоншир, Англия, найден труп молодой девушки Элеонор Тоу. За неделю до смерти ее видели в последний раз неподалеку от деревни Уокерли, у озера, возле которого обнаружились странные следы. Они глубоко впечатались в землю и не были похожи на следы какого-либо зверя или человека. Тут же по деревне распространилась легенда о «Девонширском Дьяволе», берущая свое начало из Южного Девона. За расследование убийства берется доктор психологии, член Лондонского королевского общества сэр Валентайн Аттвуд, а также его друг-инспектор Скотленд-Ярда сэр Гален Гилмор.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Пансион для девушек «Кэтрин Хаус» – место с трагической историей, мрачными тайнами и строгими правилами. Но семнадцатилетняя Сабина знает из рассказов матери, что здесь она будет в безопасности. Сбежав из дома от отчима и сводных сестер, которые превращали ее жизнь в настоящий кошмар, девушка отправляется в «Кэтрин Хаус», чтобы начать все сначала. Сабине почти удается забыть прежнюю жизнь, но вскоре она становится свидетельницей странных и мистических событий. Девушка понимает, что находиться в пансионе опасно, но по какой-то необъяснимой причине обитатели не могут покинуть это место.
«Эта история надолго застрянет в самых темных углах вашей души». Face «Страшно леденит кровь. Непревзойденный дебют». Elle Люси Флай – изгой. Она сбежала из Англии и смогла обрести покой только в далеком и чуждом Токио. Загадочный японский фотограф подарил ей счастье. Но и оно было отнято тупой размалеванной соотечественницей-англичанкой. Мучительная ревность, полное отчаяние, безумие… А потом соперницу находят убитой и расчлененной. Неужели это сделала Люси? Возможно. Она не знает точно. Не знает даже, был ли на самом деле повод для ревности.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.