Зов арены - [22]

— Давай выпьем вина.

Алинор вовсе не хотелось пить вино ведьмы.

— Отец хорошо заплатил тебе?

— Да. Хорошо. Пей.

— У меня есть деньги — все деньги моего отца. Я могу дать тебе гораздо больше, чем он.

— Деньги? — Осуму хихикнула.— Зачем мне деньги? Твой отец платил иначе.

— Чем же? — Алинор растерялась.

— Пей вино, девушка.

— Может быть, рабами? Или тебе нужно было что-то особенное для колдовства?

Осуму промолчала.

— Может быть, он продал тебе душу, старуха?

— Он давал мне… себя,— пробормотала ведьма.— Прошу тебя… пей.— Она взглянула на гостью и захохотала.— Он занимался со мной любовью! Ты изумлена? Ах-ха-ха! Да-да! Разве тебе самой неведомы желания тела, девушка? Неужели ты думаешь, что они пропадут, когда ты состаришься?

Алинор на самом деле испытала легкое потрясение. Но она умела скрывать свои чувства. Ответив на смех Осуму презрительной улыбкой, девушка вдруг поняла, что от этой отвратительной старухи ей ничего больше не нужно, и полезла в мешок за последним предметом.

— Пей вино, дочь Эримиора.

— Погоди. Сначала покончим со всеми делами. Тебе знакома эта вещь? — Она показала кинжал, который Эримиор собирался использовать во время ритуального жертвоприношения.

— Весьма возможно.

— Его ты тоже продала моему отцу?

Глаза Осуму сузились.

— Может быть. Но зачем ты…

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на него, Осуму.

Алинор медленно наклонилась вперед. Позолота на рукояти блестела в тусклом свете ламп, острие было направлено прямо на старуху. Внезапно чего-то испугавшись, ведьма отодвинулась.

— Теперь смотри,— сказала девушка,— на печать, что на лезвии, рядом с рукоятью.

Затем она сделала быстрое движение — клинок, находившийся на расстоянии ладони от лица Осуму, словно ожил и прыгнул вперед. Книги и кубки полетели на пол. Тонкая кровавая линия четко обозначилась на серой, морщинистой коже.

— Ах ты, шлюха! — задохнулась Осуму.— Так ты поэтому?.. — Она осеклась.

Алинор поднялась и вытерла лезвие о циновку. Осуму упала назад, ударилась о стену и, съехав вниз, застыла в неловкой позе со скрещенными ногами.

Она не отрывала взгляда от Алинор, ее глаза горели яростью, в горле у ведьмы клокотало, но она не могла произнести ни слова.

— Немного сока растения динг,— небрежно бросила Алинор.— Ты умрешь, но сначала просто не сможешь ни двигаться, ни говорить.

Девушка быстро собрала в мешок принесенные вещи, затем потянулась к чаше с вином, из которой не вылилось ни капли. Поднося чашу к губам, она не сводила глаз с ведьмы.

— Не-е-ет,— покачала головой Алинор.— Я не стану вкушать твоего вина. Так что, Осуму? Я должна была это выпить? Ты хотела этого, старая ведьма? Ты ведь добавила сюда яд?

Глаза Осуму затуманились, но она все так же пристально смотрела на Алинор.

— А ведь я права, да, Осуму? Мне, пожалуй, лучше не пить это. Может, кто-нибудь попробует это вино за меня, а? — Алинор встала, обошла столик и склонилась над ведьмой, которая неотрывно следила за ней глазами.— Пей, ведьма!

Девушка поднесла чашу к приоткрытым губам колдуньи и наклонила ее. Большая часть вина пролилась, но немного все-таки попало в рот старухи.

Алинор задумчиво взглянула на нее.

— Медленно действует, да, Осуму? А сок дин-га убьет тебя только к вечеру. Будет больно. Но это хорошо, что тебе придется помучиться. В гибели моего отца есть и твоя доля вины. Но я не могу ждать, пока ты умрешь. А что если я плесну немного этого вина тебе в глаза?

Осуму хрипло выдохнула. Будь у старухи возможность кричать, от ее вопля поднялись бы мертвые.

— Да-да. Через глаза яд быстрее попадет в кровь. Нет, прямо в мозг — и будет шипеть на костях. Что скажешь, Осуму?

Ведьма снова выдохнула.

Алинор подняла чашу над головой колдуньи и наклонила ее. Вино закапало вниз, попадая в глаза Осуму, и в них отразился ужас.

Поставив чашу на столик, девушка удовлетворенно кивнула. Она не стала ждать, пока старуха умрет, а, быстро пройдя по комнате, набила кожаный мешок предметами, которые, по ее мнению, могли пригодиться для магических ритуалов. Большая часть вещей оказалась бесполезной: статуэтки, украшения, мелкие безделушки. Травы, благовония, свечи, ножи — это Алинор и сама легко могла найти и затем освятить должным образом. Из дневников и книг отца девушка узнала достаточно, чтобы разбираться, что надо брать те предметы, которые уже наделены темной силой.

Набрав почти полный мешок, Алинор вышла, плотно прикрыла дверь и быстро направилась к лестнице.

Однако внизу она задержалась. За стенкой, которая закрывала коридор первого этажа, домовладелец орал на молодых мужчину и женщину, требуя, чтобы они немедленно убирались из его дома. Алинор осторожно выглянула из-за угла: молодая пара, похоже, выезжала из комнаты, расположенной прямо под комнатой Осуму.

Дождавшись, когда все уйдут, девушка взвалила мешок на спину, вышла в проулок и спокойно, будто ничего не произошло, вернулась к паланкину. Зевак уже не было, городских стражников тоже.

* * *

В таверне «Драконье Семя» шла обычная гулянка. Сэндас ходил сюда каждый вечер и приглашал всех помериться силами в метании ножей — своем недавнем увлечении. Он стоял в углу у дальней стены и то и дело прикладывался к кружке с вином, смеясь над грубыми шутками приятелей, и становился серьезным, лишь когда подходил к линии броска и целился в мишень.