Зороастрийцы. Верования и обычаи - [111]

И в ряде других случаев известное по поздним данным переносится на более ранние периоды истории зороастризма (или же относящиеся к ним спорные свидетельства трактуются в свете упомянутых поздних данных). Правомерность такого подхода или его расширительного применения вызывает существенные сомнения, что уже отмечалось оппонентами М. Бойс. Так, известный французский иранист Ф. Жинью полагает, что основной недостаток ее исследовании о зороастризме (имеется в виду первый том «Истории зороастризма», 1975 г.) – перенесение в иранское прошлое того, что известно по более поздним данным, и априорное допущение длительного религиозного консерватизма без резких изменений[92]. Немецкий иранист и авестолог X. Хумбах, говоря о мнении М. Бойс, по которому религиозные воззрения и практика современных зороастрийцев, описанные ею по наблюдениям в Шарифабаде, точно представляют древние зороастрийские обычаи, отраженные в Авесте, считает, что в действительности можно говорить лишь о сохранении ритуалов и обычаев сасанидской эпохи, и отмечает конкретное частное расхождение в обрядах зороастрийцев Шарифабада и предписаниях Авесты[93].

Многие проблемы истории зороастризма зависят от датировки времени жизни Заратуштры и соответственно возникновения древнейших частей Авесты. Исследователи самым различным образом решают этот трудный вопрос. М. Бойс предлагает, по существу, наиболее ранние из встречающихся в литературе даты для этих событий. Она не принимает выводов авторов, основывавшихся на «традиционной дате Зороастра» (встречающееся в поздних источниках сообщение, что Зороастр жил за 258 лет до Александра Македонского), согласно которой его жизнь могла бы быть отнесена к концу VII – первой половине VI в. до н.э. Другие ученые, не придающие особого значения этой дате или – очевидно, обоснованно – отвергающие ее достоверность[94], полагают, что пророк жил предположительно в VIII – VII вв. до н.э.[95] или между Х – VII вв. до н.э. Высказывались и мнения, что Заратуштра жил на рубеже II/I[96] тысячелетий до н.э., как полагал еще Эд. Мейер[97]; по сходным основаниям подобное положение отстаивается Г. Ньоли[98]. Эта датировка связана с предположением, что мидяне и персы ко времени своего появления на исторической арене в Западном Иране в начале I тысячелетия до н.э. уже были знакомы с зороастризмом или принесли с собой верования, восходящие к учению Заратуштры.

М. Бойс не принимает этого тезиса, полагая, что ранние верования мидян и персов не были связаны с зороастризмом. Ее мнение кажется вполне оправданным. И тем не менее она относит деятельность Заратуштры к еще более раннему времени: в «Истории зороастризма» (т. I, 1975, с. 3 и 190) – к периоду после 1700 г. до н. э. и ранее 1000 г. до н. э., скорее всего между 1400 – 1000 гг. до н. э., в английском оригинале книги «Зороастрийцы…» (1979) – к 1700 – 1500 гг., что для русского перевода исправлено на 1500 – 1200 гг. до н.э. (см. с. 27), – в любом случае речь идет о периоде, когда предки иранских племен жили еще в северных степях (до продвижения в более южные районы Средней Азии и на восток Иранского нагорья).

Уже сами эти расхождения в датировке, достигающие у современных исследователей тысячи лет и более, отражают и подчеркивают то обстоятельство, что в дошедших источниках нет надежных конкретных данных для определения времени жизни Заратуштры. При решении этого вопроса приходится исходить из более общих соображений, основанных на данных Авесты в их сравнении с иными историческими и археологическими свидетельствами. Так, следует согласиться с тем, что основные, более ранние части Авесты возникли до завоевания Ахеменидами в третьей четверти VI в. до н.э. восточноиранских и среднеазиатских областей (в основном охватываемых географическим горизонтом Младшей Авесты).

Хотя сама Авеста не содержит конкретных свидетельств для определения даты Заратуштры, все же она не дает оснований для столь большого, как у М. Бойс, удревнения этой даты и, очевидно, не позволяет допускать, что Гаты – песни пророка – и примыкающие к ним по времени и языку разделы Авесты сохранялись сначала в степных областях с их быстро изменявшимися и нестабильными политическими условиями, и затем на юге Средней Азии и востоке Иранского нагорья в течение тысячи лет или более до начала исторического периода и создания более устойчивых и сильных держав – Мидийской и Ахеменидской. Трудно поверить и в существование также очень длительного (хотя и меньшего) временного разрыва между созданием Гат и периодом, когда составлялись основные тексты Младшей Авесты.

Приводимые М. Бойс аргументы в пользу упомянутой ранней датировки Гат не кажутся убедительными. Она, в частности, обосновывает такую дату путем сопоставления данных Авесты и Ригведы с археологическими материалами из северной степной зоны при предположении, что эти данные указывают на сильное влияние традиций каменного века и начало эпохи бронзы и будто бы в таких условиях еще жил народ Авесты во время Заратуштры. Само помещение предков ариев в северные степные области и соответствующие положения, подробно развиваемые М. Бойс в первом томе «Истории зороастризма», вполне согласуются с историко-лингвистическими данными о культуре и социально-экономическом строе индо-иранцев (а также с выводами других иранистов и индологов, специально занимавшихся этим вопросом).