Зона милосердия - [21]
Елатомцев, вопреки моему стремлению к хирургии, направил меня «на воспитание» к Фаине Александровне. Очень скоро я оценила его мудрое решение. Именно она открыла во мне чувство глубокого уважения к больному, умение сострадать, и как первую ответную реакцию – стремление помочь. Причем, Фаина Александровна никогда ничему не учила в общепринятом понимании этого слова. Она просто жила и действовала по определенным законам морали. Действовала так, потому что иначе не могла. Отдавала себя всю работе, больному человеку, кто бы он ни был, потому, что по иному не умела. У этого истока началась моя профессия, тернистый путь врача.
Первые учителя – Фаина Александровна и доктор Кантак.
Путь был долгим – длиной в пятьдесят с лишним лет.
Были другие начала и другие учителя – академики, профессора, крупные ученые.
Но любовь к больному и науке заложили те – первые. Потом были уже собственные ученики.
Под нарастающей толщей прожитых лет не меркнет образ первых учителей. Он так же ясен и светел.
Спасибо им.
Строго размеренную жизнь госпиталя регулярно нарушали два события: поступление больных из лагеря и возвращение в лагерь прошедших курс лечения.
Транспортом служили громадные крытые машины – фуры. Их в обоих случаях предоставлял лагерь.
Оба события были одинаково драматичны.
Основная трудность выписки больных состояла в том, что они не хотели уходить из госпиталя. Лагерь, шахта, работа, в большинстве случаев под землей, приводили в ужас. После пребывания в госпитале лагерная жизнь казалась еще страшнее и безысходнее. У каждого рождалось желание хоть на немного, даже на один день, отодвинуть неотвратимое.
Большинство впадало в депрессию. Некоторые прибегали к различным уловкам, которые быстро становились очевидными. К санкциям мы не прибегали. С каждым вели «разъяснительную» беседу.
Наступал день – и неотвратимое свершалось. Внешне спокойные, они выстраивались у проходной. Снаружи непосредственно к проходной подъезжала машина. По одному выходили из Зоны, в окружении конвоя садились в машину и уезжали.
Лишь один раз случился эпизод, не укладывающийся в вышеописанную схему.
Больной 32 лет поступил в тяжелом состоянии с декомпенсацией сердечной деятельности (периферические отеки, асцит). Доставлен на носилках. Сын деревенского учителя. Собирался поступить в институт. Не успел. Мобилизован с начала войны. Попал в плен 3 года назад.
За два месяца лечения удалось получить эффект полной компенсации и практически выздоровления. С момента поступления он с ужасом говорил о необходимости при выздоровлении возвращаться в лагерь. С улучшением его состояния эти слова звучали все чаще.
В госпитале он пролежал около 3 месяцев. Вполне здоровому и окрепшему, ему объявили о дне выписки. В ответ он не произнес ни слова. Пошел в палату, лег в постель и больше не встал. Через некоторое время начался потрясающий озноб, температура поднялась свыше 38°. С ознобом справились через несколько часов. Больной не пил и не ел. Ночью несколько раз больные, его соседи, вызывали к нему дежурного врача.
А на другой день его состояние было примерно таким, как при поступлении.
Ни о какой выписке не могло быть и речи. В тот же день Пустынский пригласил в кабинет всех врачей – 15 русских и 7 немецких. Я была переводчиком. Обсуждали необыкновенное клиническое наблюдение. Выступали все. Ни один из присутствующих ничего подобного из своей практики вспомнить не мог. Обсудили предполагаемый патогенез.
Заключала Фаина Александровна. Слово стресс в то время еще не имело хождения в медицинском лексиконе. Поэтому все было сведено к непредсказуемой реакции нервной системы.
Совершенно иной была картина поступления больных из лагеря. Это всегда аврал. Когда на нашей территории появляется знакомая машина, а иногда и две, причем почти всегда с опозданием на час-другой, мне хочется крикнуть, как на военном корабле: «Свистать всех наверх». Прием больных неизменно требует участия многих людей.
Но свистать не надо. Начальник, как талантливый режиссер, уже давно до мельчайших подробностей разработал все четыре акта этого многопланового действа: разгрузка, санобработка, транспортировка в Зону, размещение по палатам. Каждый участник этого процесса прекрасно знает свою роль и функционирует, как автомат.
Появление знакомой фуры на нашей территории – это сигнал, состояние «готовности» переходит в состояние «действие».
Машина подъезжает к санпропускнику. Он расположен на небольшом пригорке, метрах в ста от Зоны, т. е. на свободной земле. Конвой образует род каре, в центре которого машина с больными. Здесь же бригады из корпуса обслуги, участвующие в приеме. Фура широко раскрыта. С ловкой осторожностью хорошо тренированные санитары снимают носилки. Истощенных, резко ослабленных больных выносят на руках.
Никаких указаний, никто не командует – работа идет в хорошем темпе, в полном молчании. Кое-кто из больных покрепче пытается сам спуститься по небольшой приставной лесенке, но ему не дают – слишком медлителен, нарушается ритм работы. Ловкие руки подхватывают смельчака и ставят на землю.
Ответственные за прием больных – дежурный врач и старшая сестра госпиталя Мария Земскова. Их роль – осмотр и распределение больных по корпусам, оформление медицинской документации. Здесь же присутствуют оба заместителя, по лечебной части и режиму. Переводчик тоже здесь. У каждого свои обязанности.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.