Зона действия - [40]

— Ты на меня дуешься, да?

Марфуша пожала плечами и осуждающе сказала:

— Ведешь себя, как дитя неразумное. Светлана, может, и сама еще не знает, как ей поступить.

— Но ведь она мне сказала сама, что не вернется.

— Не знаю, не знаю, — неуверенно повторила Марфуша и, будто рассуждая сама с собой, продолжала: — Как бы там ни было, а лишать человека надежды — жестоко. Пусть Глеб верит — ему будет легче.

— Правды боятся только слабаки, а Глеб не такой, он — сильный, — сказал Антошка. — Если начал рубить, то руби до конца, — так говорит мой отец.

Марфуша усмехнулась:

— Любовь не деревяшка, ее не перерубишь.

Антошка посмотрел на девочку и подумал, что она, кажется, знает в жизни такое, до чего он сам еще не додумался. И вообще, Марфуша кажется взрослее, чем она есть. У нее нелегкая жизнь. Может быть, это-то и сделало ее добрым и надежным человеком?

Через день на Антоновской площадке появилась грузовая машина с солдатами. Она остановилась около трестовского здания. Армейский капитан в полевой форме соскочил с подножки кабины и легко взбежал на крыльцо. Он направился в кабинет управляющего трестом. Скоро к крыльцу подъехали на повидавшем виды «ковровце» Коржецкий с Яшкой.

— Ни пуха, ни пера, — крикнул Яшка вслед комсоргу.

С машины спрыгивали солдаты. Яшка обошел военный грузовик, пнул кедом огромный скат и солидно сказал ближнему солдату:

— Техника что надо.

Но солдат не был расположен к беседе с Яшкой — он смотрел на девчат, толпившихся у магазина и тоже с интересом рассматривающих приехавших на стройку военных.

— Никак пополнение? — крикнула солдатам одна из девушек. — Айда в нашу бригаду — мы вас приветим, солдатики.

— Служба не позволяет, девчата. Так что извините, — ответил старшина.

— Тогда служите, мы вас подождем, — засмеялись в ответ.

Яшка приблизился к водителю, прислонившемуся к капоту машины, и осторожно закинул:

— Как дела, товарищ военный?

— Солдат спит, служба идет, — туманно ответил тот.

— Это так, — согласился Яшка. — В наши края по делам или как? — продолжал выведывать хитрец.

— Военная тайна, — весело сказал водитель. — Знаешь, что это такое, браток?

— Кто не знает, — мудро сказал Яшка. — Военная тайна — это во! — и он чиркнул для большей выразительности пальцем по горлу. — Но это ведь только для врагов военная тайна — тайна, а я нашенский, я никому ни-ни.

Водитель положил на Яшкино плечо руку.

— С виду-то будто нашенский — и веснушки на носу, и вроде рубаха нараспашку. Только почему ты так настойчиво выведываешь военную тайну — здесь надо поразмыслить. А может быть, и задержать как лицо подозрительное?

Яшка незаметно отодвинулся от водителя и покосился в сторону магазина. «Еще этого не хватало, арестуют, — подумал он, — и доказывай, кто я такой… Потом куры на смех поднимут — проходу по поселку не будет».

Он уже хотел шмыгнуть под машину и затеряться среди девчат, но в это время на улицу вышли Коржецкий и капитан.

Глеб нашел глазами Яшку и весело сказал:

— Ну, адъютант, дела нас ждут серьезные. Срочно надо разыскать Марфушу — ее хочет видеть товарищ капитан.

Яшка стукнул пятками и приложил руку к лохматой голове.

— Слушаюсь!

Он уже догадывался, для чего приехала машина с солдатами.

— Между прочим, — сказал Яшка капитану, — если насчет всяких там снарядов, то можно и без Марфушки. Я знаю, где.

Капитан посмотрел на Коржецкого. Тот с усмешкой бросил:

— Насколько мне известно, нырял не ты, дорогой адъютант, а девочка. И обходить ее — грешно.

— Да я ничего, я так, — смутился Яшка. — Побегу искать Марфушку…

Марфушу и Антошку он нашел около общежития. Они сидели на садовой скамейке и слушали Хромого Коменданта. Тот говорил тихо и задумчиво:

— Времена тогда были суровые. Кулаки жгли хлеб, а Советской власти сдавать не хотели. Мой тятька тогда ходил в председателях комбеда. Ненавидели его богатеи, подкараулили как-то ночью и выстрелом из обреза уложили насмерть. Помню, хоронили отца с флагами, речами. А я стоял у могилы и думал: «Жалко тебя, тятька. Но поверь, что не испугаюсь кулацких обрезов, вместе с другими пойду на вражьих сынов и буду стоять насмерть».

Комендант замолчал, и стало слышно, как неподалеку на лужайке свербит кузнечик. Яшка кашлянул и тихо сказал:

— Сидите здесь и ничего не знаете. А к нам на площадку саперы приехали. Говорят: «Показывай, Яшка, где эти проклятые мины-снаряды». А я им в ответ: «Не могу, товарищ капитан, надо по чести: их Марфуша нашла — пусть она и показывает».

Хромой Комендант согласно кивнул и подтолкнул Марфушу:

— Беги, внучка. Дело военное, отлагательства не терпит.

К озеру шли по торной дорожке. Яшка старался не отставать от капитана.

— Вот вырасту — и в военные махну, — говорил он.

— Неплохо, — соглашался капитан. — А я всю жизнь строить хотел школы да заводы, а пришлось носить погоны. Одним словом, неувязочка вышла по части профориентации.

Марфуша и Антошка шли за солдатом, который нес в большом рюкзаке резиновую лодку, о чем можно было догадаться по торчащим разборным веслам.

Около берега все остановились. Марфуша хотела было поплыть к тому месту, где недавно ныряла и нащупывала железяки, но капитан строго сказал: