Зона бабочки - [41]

Но этот шар над столицей — особенный, подчеркивала всезнающая экстрасенсиха Голди. Он состоит из особой энергии, он невидим неразвитым духовно гражданам, а таковых подавляющее большинство. И «энергетика» у него еще более особая. Он — только первая ласточка, а за ним в Россию нагрянут целые эскадрильи таких шаров, пропитанных астральной энергией Великого Космоса, дабы очистить ауру россиян от темной составляющей, пробудить их духовные силы и привести к просветлению. Во веки веков.

В общем, к вящей славе России и попранию всех ее недругов. Да воскреснет Русь, и расточатся врази ея. И так далее…

Дмитрий закрыл текст и откинулся на спинку кресла.

Ни в какие «астралы» он не верил. А в НЛО — верил. Точнее, скорее да, чем нет. Если допустить, что некий объект действительно вчера летал над Москвой… Посветил невидимым лучом в его, Зимина, окошко, дал команду следовать за собой, к Московскому морю… Что-то там такое с ним сделали и отпустили восвояси, стерев воспоминания.

«Абдукция» — вот как это называлось. Зря он, что ли, сетевые рассылки читает. Похищение людей на борт НЛО. В его случае — ротационная абдукция, то есть похищение с возвращением. Вот так.

Вопрос: зачем?

Он не стал даже задумываться об этом. Бесполезное получилось бы занятие.

Второй вопрос: и что с этим делать, куда бежать? К Ажаже?[17] В «Космопоиск»?[18]

Или — сидеть и не рыпаться? И благодарить Господа за то, что отпустили…

Но провал в памяти… Ему частично стерли память. Или заблокировали. Это они умеют, инопланетяне, судя по многочисленным уфологическим материалам. А потом воспоминания можно восстановить с помощью регрессивного гипноза. О таком Зимин тоже читал в рассылках. Так что — идти к гипнотизеру?

Или, опять же, — сидеть и не рыпаться?

А если зацепили и какие-то другие воспоминания и тоже стерли?

Зимин лихорадочно проверил, помнит ли, как его зовут. Затем представил себя в детском саду, как он бьет по голове игрушечным грузовиком Сашку Абалихина. А вот, держа в руке ремень, входит в комнату отец… Вцепившись в мамину руку, он впервые идет с букетом цветов в школу… Летит на пол разбившаяся ваза… Снежок попадает в окно проезжающего самосвала, и шофер, матерясь, гонится за ним и другими пацанами… Портвейн в общаге… Белокурая улыбчивая девчонка с красивыми ногами — будущая жена…

Зимин стиснул зубы и быстро возвел плотину, преградившую поток воспоминаний. Достаточно. Если что-то важное забылось, он потом это поймет.

«Вот тогда и пойдешь на гипноз, дорогуша».

Он еще немного подумал.

Допустим, вчера, в магазине, он встретил какую-нибудь незнакомую тетку. А сегодня не помнит никакой тетки. Что от этого меняется? Да ничего. Воспоминание несущественное, и сохранилось оно или нет — без разницы. И вообще — нужно работать. Ра-бо-тать!

Только не сейчас. Встать завтра пораньше и наверстывать упущенное. А чтобы выспаться, нужно ложиться прямо сейчас. Выбросить все из головы — и уснуть.

Самым оптимальным было бы вообще забыть о том, что случилось (если случилось именно это). Стереть память о том, что тебе стерли память. И жить дальше.

«Лучше бы они стерли кое-какие другие воспоминания», — подумал он и направился на балкон выкурить последнюю сигарету.

…Лечь-то он лег, но уснуть никак не получалось. Во-первых, не привык он ложиться в такую рань, во-вторых, не надо было пить так много кофе. А в-третьих, в голову так и лезли непрошеные мысли о том, что произошло с ним, Дмитрием Зиминым.

Поворочавшись с час, он все-таки нырнул в зыбкий сон, и ему снились огненные шары, роящиеся над городами и весями и высасывающие из людей душу, оставляя только оболочку, способную существовать и дальше.

Впрочем, таких бездушных оболочек было на земле предостаточно и безо всяких шаров-пришельцев.

15

Герман читал не одну историю о двойниках и знал, что их появление, как правило, не сулит ничего хорошего.

Когда Байрон, находясь в Греции, лежал с приступом лихорадки, его брат видел поэта в Лондоне, на Сен-Жерменской улице.

Другого поэта, Уильяма Йитса, его приятель увидел среди скопления народа в холле гостиницы, хотя Йитс находился в то время в другом городе.

Еще один поэт, князь Петр Вяземский, возвращаясь ночью домой, на Невский проспект, увидел свет в окнах собственного кабинета. На вопрос князя слуга ответил, что там никого нет, и подал ключ от кабинета. Вяземский отпер дверь, вошел и увидел, что в глубине комнаты сидит спиной к нему человек и что-то пишет. Князь подошел, из-за плеча прочитал написанное, вскрикнул и упал без чувств. Когда он очнулся, человека не было. «А написанное им взял, скрыл и до сей поры таю, а перед смертью прикажу положить со мною в гроб и могилу эту тайну мою. Кажется, я видел самого себя пишущего».

Кроме поэтов, такие встречи случались и у венценосных особ. Императрица российская Анна Иоанновна, в присутствии фаворита Бирона, увидела ночью, во дворце, саму себя, только в другом одеянии.

«Кто ты такая, зачем ты пришла?» — спросила императрица.

Женщина-двойник, не отвечая, попятилась к трону. И оставаясь лицом к Анне Иоанновне, стала подниматься по ступенькам под балдахин.

«Это дерзкая обманщица! Вот императрица! Она приказывает вам: стреляйте в эту женщину», — сказал Бирон вызванному им же караульному взводу.