Золя - [78]
Воздействие религии на человека, религиозная экзальтация привлекали Золя и раньше. Этой теме посвящены многие страницы «Проступка аббата Муре», «Завоевания Плассана». К этой теме он обратится в романе «Лурд». Религия занимала большое место в обществе. Поставив целью энциклопедическое изображение современной жизни, Золя не мог не откликнуться в «Ругон-Маккарах» и на эту тему. Однако трактовка ее в романе «Мечта» вызвала недоумение даже у друзей писателя. «Поэма абсолютно целомудренной любви» как бы оправдывала и возвеличивала мистические порывы человека, возникающие у него под действием религиозной обстановки и религиозного чтения. Позднее, в «Лурде», Золя покажет вред, который приносит человечеству религия, преступное использование чувств верующих корыстными служителями церкви. Но здесь, в этом романе, — все идиллия. Религия, старинный храм, «Золотая легенда» Якова Варагинского. Патриархальное существование воспитывает почти неземное существо, трогательную и добродетельную Анжелику. Золя отступает от многих правил, которых он обычно придерживался при работе. Он дает простор вымыслу, пренебрегает возможностью поехать на место действия романа, произвольно создает среду, выдумывает несуществующий городок. «Так как действие моего романа протекает в воображаемой обстановке, то я создаю ее, используя самые разнообразные источники». Этими источниками были книги, советы друга-архитектора, сообщения юриста Габриэля Тибо, информация Анри Сеара. «Среда вымышленная, и, однако, все очень достоверно». Золя отказывается от личных наблюдений — реальной основы описываемых событий. Так поступал он очень редко и потому с тревогой ждал результатов эксперимента: «Если произведение будет уж слишком фантастично и целиком перенесено в область мечты, оно не произведет впечатления». Чтобы спасти положение, Золя старается насытить роман многими вполне реалистическими деталями, почерпнутыми из книг и других источников, и надо сказать, что они точны и убедительны. Труд вышивальщиц, архитектура собора, описание домика, сохранившегося с XV века, правовые отношения духовных лиц, опека сирот, история старых дворянских фамилий, их титулов, их гербов — все это выписано с предельной скрупулезностью.
Золя увлекает и другая экспериментаторская задача — проследить влияние наследственности на формирование характера человека и объяснить отклонения от биологических закономерностей в связи с влиянием среды и обстоятельств жизни. В Анжелике происходит эта «борьба среды и воспитания с наследственностью».
Эксперимент не очень удался Золя. Роман значительно уступал другим произведениям серии и не имел успеха. Его репутацию несколько поддержало сочинение композитора Брюно, создавшего по мотивам романа оперу.
Обычно с «Мечтой» связывается попытка Золя проникнуть во Французскую академию. Воспользуемся и мы этим предлогом, чтобы раскрыть еще одну из сторон характера Золя.
Известно, с каким мужеством автор «Ругон-Маккаров» выдерживал все наскоки критики. Застенчивый от природы, смущающийся на людях, Золя в своих произведениях был мужественным борцом, верящим в справедливость своих идей, человеком принципиальным и бескомпромиссным. Эти последние качества делали Золя «трудным», заставляли многих порывать с ним. Но тот, кто знал его близко и не очень ревниво относился к его успехам, понимал: этот застенчивый, угловатый в быту человек, немного смешной из-за своей близорукости, умный, но порою по-интеллигентски наивный, может на глазах у всех в какой-то миг преобразиться и стать совершенно иным. Так случалось всегда, когда он отстаивал свои взгляды, когда вынужден был, порою в полном одиночестве, бороться со своими многочисленными врагами. Нельзя было не уважать человека, не поддающегося минутным слабостям, умеющего исправлять дурное настроение упрямым безостановочным трудом. Но, как и всякий человек, Золя не был равнодушен к похвале. Успех окрылял его, заставлял еще напряженней работать. Золя радовало, что тиражи его книг растут, что имя его становится все более и более известным. Он по-детски восторгался возможностью поселиться в Медане, видя в этом осуществление своей мечты: жить поближе к природе, чувствовать независимость.
Золя с презрением относился к официальным почестям и все же считал глупым пренебрегать ими. Ему хотелось заставить власти, и особенно ученых мужей из Французской академии, признать свой талант. Заставить признать — значит поставить на колени тех, кто травил его многие годы. Выло ли здесь замешано честолюбие? Да! Но это было честолюбие бойца, одержавшего победу.
Золя был не очень высокого мнения о многих своих читателях. Иные из них покупали его книги потому, что пресса ругала их. От такого читателя ускользали истинный смысл произведения, высокие побуждения автора. Официальное признание могло бы заставить читающую публику более внимательно присмотреться к тому, что вкладывалось в «Ругон-Маккары».
Мысль об официальном признании тревожила Золя давно. Еще в 1875 году он жаловался друзьям по «обедам пяти», что никогда не получит ордена и не удостоится избрания в академию. «Мне не удостоиться тех наград, которые могли бы официально подтвердить мой талант»
