Золя - [56]

Через три года Мопассан еще раз вернется к портрету Золя в очерке об авторе «Ругон-Маккаров», напечатанном в «Ревю бле» (10 марта 1883 г.) Он почти слово в слово повторит свою характеристику, добавив лишь такую черту, как упрямство, проглядывавшее из-за всего его добродушного облика, упомянет он и о глазах, которые пронизывают вас насквозь, и об улыбке, порой злой, и о морщинке, забавно приподнимавшей верхнюю губу и придававшей лицу насмешливое выражение.

Годом раньше портрет Золя нарисовал Поль Алексис в своей книге «Эмиль Золя. Заметки друга». Он отметит полноту в поясе, матовость лица, изящество рук, темно-русый цвет волос, несколько редковатых, маленькую лысину на макушке, характерный лоб, похожий, по выражению Поля Бурже, «на башню», глаза, в которых много нежности и мысли.

Таков Золя в конце семидесятых — начале восьмидесятых годов, в пору своей зрелости и расцвета творческой силы.

Золя охотно принимал гостей, особенно тогда, когда они сообщали ему о своем приезде заранее. В этом случае он выезжал на станцию Пуасси и самолично встречал приехавших. После завтрака обычно отправлялись на остров (пятьдесят арпанов), где Золя построил красивое шале (деревянный домик в швейцарском вкусе). Внутренность этого летнего помещения производила впечатление своей изящной простотой и монументальной изразцовой печью. Здесь подолгу беседовали, читали рукописи, обменивались планами на будущее. Затем на лодках возвращались домой к обеду. Золя сохранил вкус к обильной и изысканной пище, и по этой причине трапеза надолго затягивалась. Сам хозяин, по словам Мопассана, «был способен есть за трех обыкновенных романистов». После обеда время проводили в дружеских беседах о литературе, о последних событиях в политической жизни, о театральных постановках. Вечером катались на лодке, на борту которой было начертано: «Нана». Вместе с гостями в лодку иногда садилась Габриэль, а порою веселую и довольную компанию сопровождал пес Бертран.

Когда приезжала молодежь, Золя вел друзей посмотреть ближайшие окрестности. Он прихватывал ружье и стрелял в пучки травы, принимая их за вспорхнувшую дичь. Убедившись, что его выстрел был напрасен, Золя огорчался, а присутствующие до слез потешались над его близорукостью.

Среди гостей Золя следует назвать Шарпантье, Гонкура, Доде, Мопассана, Алексиса, Сеара, Энника, Гюисманса. Побывал в Медане и Жюль Валлес, и наш русский писатель Боборыкин, и много-много других людей, желавших поближе узнать знаменитого писателя.

В Медане работалось хорошо, и стены маленького домика были свидетелями многих замечательных замыслов и свершений.

С Меданом связано одно важное событие, известное в литературе как «Меданские вечера». Под таким названием в 1880 году вышел сборник рассказов, в котором приняли участие, кроме Золя, писатели П. Алексис, М. Гюисманс, Г. Мопассан, Л. Энник, А. Сеар.

После выхода «Западни» и первого шквала резко критических отзывов, оказалось, что у Золя есть верные ученики и последователи.

16 апреля 1877 года пять молодых писателей, уже упомянутых в связи со сборником «Меданские вечера», а также Октав Мирбо, устроили в ресторане Траппа обед в честь Золя, Эд. Гонкура и Флобера. Обед этот готовился заранее, и о нем узнала пресса. За три дня до встречи газета парнасцев «Ла репюблик де Леттр» поместила заметку, написанную в дружелюбно-шутливом тоне: «В ресторане, который станет знаменитым, в ресторане Траппа в окрестностях вокзала Сен-Лазар шесть молодых натуралистов-энтузиастов, которые тоже будут знаменитостями: Поль Алексис, Анри Сеар, Леон Энник, М. Гюисманс, Октав Мирбо и Ги де Вальмон — будут чествовать своих учителей: Гюстава Флобера, Эдмона Гонкура и Эмиля Золя. Один из сотрудников сообщил нам меню: суп Бовари, форель а-ля Элиза, пулярдка с трюфелями а-ля Сент-Антуан, артишоки а-ля Простое сердце, мороженое натуралистическое, вино Купо, ликер «Западни». Гюстав Флобер, который имеет «других учеников, указал на отсутствие угрей по-коринфски и голубей а-ля Саламбо».

Поздно вечером после состоявшегося обеда Эд. Гонкур отметил это событие в «Дневнике»: «Нас провозглашали во всеуслышание, провозглашали нас троих крупнейшими мастерами и учителями нашего времени. Итак, нам на смену выходит новый отряд писателей».

Но героем обеда был все же Золя. Именно к нему тянулись молодые авторы, устроившие этот обед.

Они познакомились в разное время. Самым давним знакомым Золя среди них был Поль Алексис. И о том, как произошла встреча между ними, мы уже знаем. Вторым был Сеар. Молодому писателю не сразу удалось установить свои отношения со знаменитым романистом. Попытка встретиться у Шарпантье окончилась неудачей, а дома Золя никого не принимал, всячески оберегая часы работы и досуга от докучливых посетителей. Сеару пришлось прибегнуть к не совсем обычному способу завязывать знакомство. Узнав адрес писателя (ул. Сен-Жорж), он подкараулил его на улице и вручил свою визитную карточку. После короткого объяснения Сеар был принят в число знакомых. Сеар хорошо знал Гюисманса, который в то время был служащим в министерстве внутренних дел. Через несколько недель после встречи с Золя Сеар пришел на улицу Сен-Жорж не один. Его сопровождал Гюисманс. Вскоре Поль Алексис, бывавший часто в редакции «Ла репюблик де Леттр», встретил там Энника. Во время одного из представлений «Западни» Алексис отрекомендовал своего нового приятеля Эмилю, и, таким образом, еще один молодой литератор вошел в круг знакомых автора «Ругон-Маккаров». Все четверо перезнакомились между собой, а вскоре к ним присоединился и де Вальмон, которому покровительствовал Флобер. Дружба молодых писателей была закреплена сначала на квартире у Золя, а потом на обеде у Траппа.