Золотые времена - [20]

– Вот хорошенечко позолотите ручку – тогда и будем думать. Но – не раньше!

Аборигены скорчили зверские рожи, вскочили на ноги и принялись спешно расшвыривать кучу.

Наконец они нашли то, что искали, и тогда с превеликим трудом, кряхтя и надрываясь, подтащили к космонавтам три огромных мешка с кирпичами.

– Взлетный балласт назад пришел, – кисло осклабился Ривалдуй. – А мы переживали… И посуда битая… похоже, больше ни к чему…

– Ну, спасибо, – сурово сказал Пупель Еня. – Нам эти каменюки надобны сейчас, как петуху индеец.

– Ничего, – утешил капитан, – это ведь только начало. Генеральная проверка… Тактика всегда меняется по ходу боя. Если знаешь, что на что менять… Отныне будем требовать вполне конкретные предметы. Покажем этим мракобесам, чего стоят настоящие спейсотусовщики! Вот, помню, на Альдебаране, на планете Чавка-7…

– Да-да, мы это уже знаем, кэп, – поспешно заверил Ривалдуй. – Шесть раз рассказывал. Ты там одним росчерком пера пятьсот дракульников убил. Боюсь только, здесь такие трюки не пройдут.

– Я не трюкач, – обиженно возразил капитан. – Я – честный, скромный труженик геройства. Мастер своего дела. И без меня вы все тут пропадете.

– Господи, опять – самовосхваление?! – тоскливо вздохнул Ривалдуй.

– Ну-ка, ну-ка, золотите ручку! – грянули аборигены. – Был вопрос!

– А я как раз предупреждал, – назидательно сказал Матрай Докука. – Сейчас бы вы определенно что-нибудь отдали. Ну, а я не дам им ничего.

– Но мы требуем!

– Вот позолотите ручку – тогда и требуйте, – безмятежно ответил капитан.

На несколько минут настало злобное всеобщее молчание.

Но страсть к вымогательству засела, видно, в головах аборигенов, как по шляпку вбитый гвоздь.

– Так нечестно, – заявил один из них.

– Все честно, – отрезал Матрай Докука.

– Нет, нечестно!

– Хорошо, позолотите ручку – и мы согласимся с вами.

Аборигены хором всхлипнули от своего полнейшего бессилия и, долго не раздумывая, шваркнули к ногам космонавтов ящик с запасными гнутыми болтами, нержавеющими шпильками и пробками от пива.

Были там, впрочем, и другие восточные сладости…

Капитан заглянул в ящик, благосклонно покивал и с кротким видом сообщил:

– Ну, конечно же, друзья мои, нечестно! Вы это очень тонко подметили.

Услыхав такое признание, аборигены мгновенно воспрянули духом:

– Да-да, обманывать нельзя!

– Ха! – самодовольно возразил Пупель Еня.

– А теперь вы – позолотите ручку, и мы с вами согласимся, – захихикали аборигены.

Матрай Докука волком глянул на Пупель Еню и выразительно постучал себя пальцем по лбу.

– А я – ничего… – засуетился разом Пупель Еня. – Я вот… как бы лучше всем…

– Дурак ты, мил дружок, и с дураками споришь, – процедил капитан.

– Сам дурак, – отводя глаза, с тоскливой безнадежностью констатировали аборигены.

– А ну-ка – брысь! – вдруг осерчал Матрай Докука. – Уж чья бы корова мычала!.. Вот, ей-ей, к фалдую, пришибу! Ух, лиловщики бесстыжие!..

Аборигены побледнели, не на шутку испугались, сразу что-то там смекнули и тогда молча, не сговариваясь, припустили в разные стороны.

Через пять секунд и след их простыл.

– Ну вот и ладушки, – отметил удовлетворенно капитан, – поле боя, так сказать, за нами. Давайте-ка перетаскивать вещи в звездолет.

Он первым двинулся к туземной стоянке, но тут, ошеломленный, замер.

Из-за дальней посадочной распорки на него зорко и с лютой ненавистью уставились два аборигеновых глаза.

А эдак в метре от земли, стиснутый обеими руками, угрожающе раскачивался увесистый булыжник.

Давнее оружие пролетариата, каковой готов всё потерять, кроме своих цепей… Хотя другое, что не слишком хорошо лежит, еще обидней потерять… Но тут – как повезет…

– Не трожь! – дурным голосом гаркнул абориген. – Не замай чужого!

– Вот как? – опешил на мгновение капитан. – А ты позолоти ручку – я, пожалуй, и не трону.

Аборигены не спеша, с величавым достоинством собственников, отстоявших от нападок свое законное имущество, вышли из-за укрытий.

– И барахла всякого мне не давайте, – предупредил Матрай Докука. – Надоело! Будем по науке. Дайте мне вон тот самотикающий климататор.

Аборигены посетовали немного, меж собой бурно посовещались и, наконец, изъяли из наторгованной кучи нечто, в высшей степени похожее на фаянсовый унитаз.

То был поясной бюст капитана, модернистски вываянный невесть каким умельцем на Лигере-Столбовом.

Эту чудесную штуковину Матрай Докука брал с собой во все полеты.

И, бывало, ночью, когда спят товарищи, тихонечко достанет бюст из сундучка, легонько посшибает тараканов и клопов, поставит в уголку на тумбочку – и смотрит, смотрит, будто что выпытывая молча или просто дружески общаясь…

Впрочем, иногда и разговоры заводил…

Отменно уважал скульптуру.

Но был в ней и особенный секрет.

В бюстовых зрачках порою загорались красненькие лампочки и чутко реагировали на текущий климат. Это очень помогало.

– Вишь как, снова вместе… – умилился капитан и нежно щелкнул бюст по носу.

Тот мелодично звякнул – и лампочки немедля показали всё, что надо.

Климат на планете в целом был здоровый. Хоть и непростой… По крайней мере – здесь.

Капитан оценивающе оглядел предметы, что успел вытребовать за сегодняшнее утро.