Золотые нашивки - [21]
— Да будет вам известно, курсант, что боцман Бастанже, — строго сказал Миша, — никогда не врет. Запомните раз и навсегда. А если сомневаетесь, можете справиться на киностудии. Там этого Кузьку все помнят.
— Давай, давай дальше, боцман. Ты не перебивай, Крот, — закричали курсанты.
— Ну вот, сделал он рейс вокруг судна, подплыл к трапу. Его тут подняли на палубу, а Кузька как сиганет в свою бухту — спрятался, только голова торчит. Во как! Тут его все обступили: «Кузя, Кузя, герой, моряк». Так и укоренилась за ним кличка «Кузька-моряк». Стали его иногда нарочно в воду бросать. Ничего. Плавает. Проплывет вокруг судна и к трапу. Тут его поднимают. Но к людям так и не привык.
Время шло, кур всех съели. Остался один Кузька. Что с ним делать? Резать жалко. Забавный такой все же петушонка. Тем более наша кровь, морская. Решили его свезти на берег — отдать какому-нибудь хозяину. Определили мы с Леночкой Кузьку в один дом. Там много кур было и петух. Красавец, весь переливается красками, голос, как у Шаляпина, шпоры — во! Сантиметров пять не меньше, гребень, как бифштекс… Хозяин на Кузьку посмотрел и брать не хочет: «Куда мне вашу дохлятину бесхвостую? У меня видели какой павлин с курами ходит?»
Все же пустили Кузьку в стаю. Красавец его и не замечает с высоты своего величия. Клюет себе зерна. Потом увидел Кузьку, как заорет. Голову наклонил и к нему. Ну, думаем, забьет Кузьку. А Кузька шпоры почистил да, не дожидаясь, на красавца налетел. Видели бы вы что было! Как он его трепал! И за гребень, и шпорами. Налетает, отскакивает, снова налетает. Пух и перья! Тот петух большой, тяжелый, неповоротливый, а наш — юркий, ловкий, легонький. Со всех сторон Кузька к нему подлетал. Не успеет тот оглянуться — удар в голову. В кровь дрались. Хозяин глаза вытаращил. Смотрит — не верит. Леночка подпрыгивает, в ладошки хлопает, прямо как судья на ринге, кричит: «Лупи его, так его, Кузя, бей правой!»
Не скажешь, что и балерина. Ишь, думаю, кровожадные инстинкты проснулись. Любят женщины такие зрелища. В общем, этот красавец минут через десять с позором показал нам зад, побежал, юркнул под изгородь и был таков. А Кузька, весь ободранный, в крови, испустил победный клич и пошел к курам. Хозяин говорит: «Не петух это, а орел. Такого гиганта победил. Пусть живет. А того в суп».
Спустя месяц мы зашли проведать Кузьку. Что бы вы думали? Петуха нельзя было узнать. Он гордо ходил среди кур. Такой гладенький, пополневший, ухоженный, хвост у него отрос. Следа не осталось от того замухрышки. Голос окреп. Найдет что-нибудь: «Ко-ко-ко!», и все куры к нему бегут. А он стоит, как монумент.
Вот что делает морская лихость и женская любовь. Поняли? Конец.
Боцман встал:
— Поднимайсь! Швабры, щетки разобрать! С носу пойдем.
ЗОЙКА
Нардин вошел в кают-компанию. Зойка Барышева, буфетчица «Ригеля», стояла на перевернутом ящике из-под сгущенного молока и мыла подволок. От поднятых рук кофточка лезла наверх, тянула за собой и без того короткую юбку. Нардин искоса взглянул на круглые обтянутые чулками Зойкины колени и подумал: «Какая девчонка! Прямо смотреть страшно. Того и гляди в грех впадешь. А курсанты от нее не отходят. По-настоящему ее следовало бы убрать с судна. Было бы спокойнее. Да разве с ней расстанешься? Надо как-то сказать ей. А как? Черт…»
— Доброе утро, Зоя. Надо бы тебе форму одежды другую, — строго сказал он.
Зойка соскочила с ящика.
— Доброе утро, Владимир Васильевич. Не понимаю, о какой форме вы говорите.
Нардин подумал: «Кажется, неловко начал. Вопрос деликатный».
— Да… Нельзя ли немного удлинить твои юбки, Зоя? А то ведь тут молодежь…
— Ах, вот вы о чем. Нельзя, Владимир Васильевич. Мода теперь такая. У меня на один сантиметр длиннее, чем у других, поверьте.
— Верно, мода, — неуверенно проговорил Нардин, — да у нас судно…
— Не хотите ли, чтобы я на вашем судне выглядела как чучело?
— Не хочу, но…
— Кто боится, пусть на меня не смотрит. Вот и все. Ничего с вашими мальчишками не случится. Сами-то не боитесь?
Зойкины светлые глаза весело блеснули. Капитан укоризненно покачал головой.
— Не сердитесь, Владимир Васильевич. Знаете ведь, люблю пошутить. Все сделаю. С завтрашнего дня буду на работу брючки надевать. Годится? Или тоже что-нибудь найдете неподходящее для вашего судна? Прямо монастырь, да и только, а вы — настоятель.
Зойка прыснула. Засмеялся и Нардин.
— Ничего не поделаешь, Зоенька. Служба морская. Ладно, все это пустяки. Как настроение?
Зойка сразу погрустнела.
— Настроение плохое.
— Почему же?
— Есть причины, Владимир Васильевич.
— Тайна?
— Нет. А говорить не хочется.
— Ну ладно…
Нардин ушёл, а Зойка снова забралась на ящик, принялась за мытье. С подволока по переборкам текли, расползаясь по палубе, грязные струйки. Мыльная пена белыми хлопьями слетала с Зойкиных рук. Казалось, что работается ей легко. Да оно так и было на самом деле. Зойка все делала ловко и споро.
Через несколько дней Зойке исполнится двадцать лет. Вот уже два года она плавает на «Ригеле». «Наша кадра», — уважительно называет Зойку боцман. Зимой, когда на «Ригеле» перестают готовить обеды и ужины, Зойку, чтобы не увольнять, переводят в матросы. Она стоит вечерние и ночные вахты. Вот уж когда капитану не надо беспокоиться за своих курсантов! Зойка надевает ватные штаны, валенки, шапку, полушубок и сама становится похожей на мальчишку. Только длинные, густые, загнутые ресницы да розовый, очень нежный цвет щек выдают ее. Присмотреться — можно угадать, что это девушка.
Роман о становлении характера молодого человека, связавшего свою жизнь с морем, о трудных испытаниях, выпавших на его долю в годы Великой Отечественной войны, когда главный герой вместе со своими товарищами оказался интернированным в одном из фашистских портов, о налаживании мирной жизни.
Имя писателя Юрия Клименченко известно любителям маринистской литературы по книгам «Штурман дальнего плавания», «Истинный курс», «Неуютное море», «Неспущенный флаг», «Чужой ветер» и сборнику рассказов «Открытое море». Капитан дальнего плавания Юрий Клименченко хорошо знает и любит флот, его людей. В повести «Дуга большого круга» писатель рассказывает о судьбе Ромки Сергеева, одного из главных героев «Штурмана дальнего плавания». Это повесть о капитане, хорошем, честном человеке со сложной судьбой.
«Корабль идет дальше» — документальная автобиографическая повесть. Здесь нет вымысла — только события, фамилии, факты, сюда вошли также воспоминания автора о четырехлетнем пребывании в баварской тюрьме-лагере в 1941–1945.
«Голубой трансатлантической линией» называют маршрут плавания пассажирских судов между Европой и Канадой.Двенадцать сильнейших капиталистических судоходных компаний обслуживали эту линию. И вдруг в 1965 году неожиданно в Атлантике появился советский теплоход «Александр Пушкин». Все предрекали ему неудачу. «Не выдержит конкуренции», — говорили специалисты.Командовал судном молодой капитан Балтийского пароходства Арам Михайлович Оганов. К январю 1970 года семь судовладельцев сняли свои теплоходы с этой линии.
Клименченко бывал в разных странах, наблюдал чужую жизнь. Желая рассказать о новых впечатлениях, Ю. Клименченко в 1938 году начал писать. Он сотрудничал в журнале «Костер», часто посылая из-за границы свои корреспонденции.Начало Великой Отечественной войны застало судно, на котором плавал Юрий Клименченко, в немецком порту Штеттин. Четыре мучительных года провел моряк в фашистской тюрьме-лагере Вильцбург. Вернувшись на родину, он снова взялся за любимую работу на море, и вскоре опять в руку запросилось перо.В 1954 году вышла первая книга Клименченко — повесть «Истинный курс», а затем сборник рассказов «Открытое море», очерки «Балтика — Нева — Лена», «Неспущенный флаг», роман «Штурман дальнего плавания».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.
![Воровская яма [Cборник]](/storage/book-covers/08/086ec5131cfee1e9284b895205abfa019c8ddf36.jpg)
Книга состоит из сюжетов, вырванных из жизни. Социальное напряжение всегда является детонатором для всякого рода авантюр, драм и похождений людей, нечистых на руку, готовых во имя обогащения переступить закон, пренебречь собственным достоинством и даже из корыстных побуждений продать родину. Все это есть в предлагаемой книге, которая не только анализирует социальное и духовное положение современной России, но и в ряде случаев четко обозначает выходы из тех коллизий, которые освещены талантливым пером известного московского писателя.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.
Роман современного шотландского писателя Кристофера Раша (2007) представляет собой автобиографическое повествование и одновременно завещание всемирно известного драматурга Уильяма Шекспира. На русском языке публикуется впервые.