Золотой водопад - [52]

Он шел след в след за Семеном, часто останавливаясь, когда проводник вглядывался в окружающие предметы, разыскивая следы, оставленные Сашком. Вот вмятая в землю кованым каблуком Сашка трава, сдвинутый с места камешек, обломанный сучок, ободранная кора на ветке, лафтак от его рубахи, вырванная с мясом пуговица, сбитый носком ботинка свежий гриб, след ноги, провалившейся по колено в сгнившую колоду.

Страницы одному ему понятной книги перелистывал Семен, вслух читая их содержание Игорю. С чувством заметного превосходства разъяснял он, что значат все эти знаки, заменяющие в таежной рукописи буквы, слова и целые предложения.

Игорь удивлялся простоте таежной азбуки и, огорченный своим невежеством, сравнивал Семена с известными следопытами, сошедшими со страниц произведений Фенимора Купера, Арсеньева и Пришвина.

Неожиданно след оборвался на поляне. Редкая трава, вчера примятая ботинками Сашка, смоченная утренней росой и подсушенная солнцем, распрямилась. Других следов не было.

Решили сделать привал, не разжигая костра, подкрепиться сухим пайком, прихваченным в дорогу, и продолжить поиски. Сидели молча, грызли сухари и отламывали маленькие ломтики шоколада. Семен, привалившись на бок, решил отдохнуть. Сомкнув ресницы, он дремал, пригретый солнцем. «Сейчас я сыграю с ним «чалдонскую шутку», — решил Игорь, вспомнив безобидную забаву, о которой он слышал от старых геологов. Взведя курок, он поднес приклад ружья к самому уху Семена и нажал спусковой крючок. Выстрел грохнул гулко, пробудив полуденную тишину. На лице Семена не дрогнул ни один мускул, словно выстрел раздался не над самым ухом, а где-то за тридевять земель. Семен медленно открыл глаза, повел зрачками на Игоря и спросил равнодушно:

— Ружье-то чем было заряжено, дробью или картечью?

— Дробью, — ответил удивленный юноша.

— То-то я слышу — не шибко громко, — переворачиваясь на другой бок, заметил Семен.

«Ну и выдержка! — думал Игорь. — Такого не застанешь врасплох». Незаметно сон подкрался и к нему.

Проснулся он от страшного грохота и от неожиданности подскочил на полметра над землей.

— Осторожней прыгай, паря. Так под заряд можешь угодить, — услышал Игорь смешливый голос Семена. Он стоял рядом с дымящейся двустволкой в руке. Игорь понял, что «чалдонская шутка» вышла ему боком.

Спать больше не хотелось, и Игорь завел разговор:

— Завидую я тебе, Семен, и твоей выдержке. А как легко ты ориентируешься в лесу. Мне бы такие навыки, я бы вовсе из тайги не вылазил, все клады земные разведал бы.

— А по мне, так в городе труднее, как это ты сказал, иринтироваться. Сам я в больших городах не бывал, а вот дед мой как-то в Москву ездил на слет охотников, в тридцатом, что ли, году. Лопатину[1] справила ему бабка: чембары[2] новые, фуражку, — еще с японской осталась, — чирки колесной мазью смазала. Вот из-за этой мази вся сурьезность и получилась. Зашел дед у вокзала в трамвай, чтобы ехать по адресу, а от чирков дух чижолый пошел. Ему кондукторша и говорит: «В вашей обувке, дедусь, только пешком ходить или извощика нанимать», — а сама звоночек за веревочку подергала, остановила трамвай, дескать, слезай — приехали. Дед думает, с извощиком связываться резону нет, в тайге в жизни не плутал, а тут и подавно. Пойду-ка я по железякам, куда ушел трамвай, глядь, и доберусь к месту. Идет дед бодро, с рельсов глаз не спускает, куда они сворачивают, туда и он. А ходил в ту пору трамвай по кольцу. К вечеру дед дал полного кругаля, верст тридцать за день отмахал, хорошо еще на малое кольцо попал. Глядь, снова знакомый вокзал. Подошел дед к окошку, справил билет и той же ночью домой укатил. Чудно ему показалось в большом городе опосля тайги. Там кажинный кустик как родной, ни одна тропка не подведет, не выдаст.

— Значит, полного кругаля дал? — переспрашивал Игорь, давясь от смеха. — Что же он не спросил никого, куда ему ехать?

— Привычка такая чалдонская. Разве в тайге кого спросишь? Все надо самому выходить да высмотреть, вот он и ходил. Однако, паря, хватит байки слушать. Вот ты мне скажи, где дальше искать Сашка?

Игорь недоуменно пожал плечами:

— Уж если ты не знаешь, так я подавно.

Семен вернулся к тому месту, откуда след Сашка терялся.

— Выскочил он на поляну здесь. На открытом месте человек будет перебегать поляну, где лес всего ближе.

— Но здесь поляна почти круглая!

— Значит, Сашко и не сворачивал никуда, а перемахнул лужайку напрямик. А ну-ка беги! — крикнул Семен, подталкивая Игоря в спину.

Игорь пытался вообразить, что за ним гонится страшный зверь, и за две минуты добежал до опушки леса.

— Стой! — крикнул ему издали Семен, а сам, прикрыв локтем глаза, чтобы только не видеть Игоря, тоже перебежал поляну. Остановился он в трех метрах правее Игоря.

— Вот здесь и будем искать продолжение следа, — уверенно проговорил он, вглядываясь в просветы между деревьями.

— А чего искать-то, — неожиданно для Семена возразил Игорь. — Вот он, Сашкин ботинок, торчит из муравейника.

ПАРТИЗАНСКАЯ ВЕСТОЧКА

«С чертежом ничего не вышло. Но остались старики — дремовская родня», — подбадривал себя Костя после неудачи.

В его блокноте появился короткий список людей, с которыми нужно было побеседовать в первую очередь. Среди них значились: сродная бабушка Ольги и Тани, внучка пасечника Кухтаря Евдокия Дремова; Савва Елизарьевич Каинов — председатель колхоза, внучатый племянник старосты Каинова; Анна Григорьевна Дремова, жена сына Дмитрия Дмитриевича, убитого в тридцать пятом кулаками. Остальные родственники и односельчане были молоды и к реальности существования «клада» относились с не меньшим скептицизмом, чем Ольга.