Золотой Василёк - [67]
Курбатов был богат.
Екатерина Николаевна, конечно, хотела, чтобы дочка ее жила без лишений, для этого и нужно было получить высшее образование и своим трудом добиться жизненных благ, но только своим трудом. А к богатству она, как и тетя Дуня, относилась враждебно и считала, что без труда не может быть настоящего счастья и достоинства человека.
И прежде Екатерина Николаевна считала, что разница в возрасте, покинутая семья Курбатова — все это будет омрачать счастье дочери. А сейчас, хотя и смутно, мать понимала, что и богатство Курбатова может стать причиной больших несчастий как для него самого, так и для Нади, если она решится соединить с ним судьбу.
Пока Павел Георгиевич жил со своей семьей, Екатерина Николаевна была спокойна. Она верила благородству и честности Курбатова. Но после революции он получил развод, и юридических препятствий к браку не стало.
Екатерина Николаевна много раз уже беседовала подушам с тетей Дуней, которая тоже была взволнована всеми переменами и хотя всегда уважала Курбатова, но считала брак его с Надей невозможным.
Вскоре канцелярия курсов официально уведомила Надю, что для иногородних въезд в Петербург воспрещен, что сессия государственных, возможно, будет происходить в Казани.
Екатерина Николаевна и тетя Дуня решили поделиться своими сомнениями с приятельницей, Ольгой Васильевной Садиковой, старой учительницей.
У Садиковой в Казани жила племянница, Юлия Сергеевна Самарцева. Она была замужем за капитаном-артиллеристом. У Самарцевых был собственный дом, и они могли приютить у себя на одну зиму Надю.
Три пожилые женщины долго сидели за столом, сетовали, вздыхали и думали, как лучше, разумнее и справедливее решить Надину судьбу.
А Надя, выпив свою чашку чая, сидела на балконе и думала о своем.
На закате она, Лиза, Маня и Гриша Михайлов условились с Курбатовым половить форель в горной речке, за городком.
Вдруг потемнело небо, и сизая туча закрыла солнце. Грянул раскат грома. Ольга Васильевна, крестясь, закрыла балкон и окна. А Надя смотрела в окно и слушала, как гремел дождь по крышам, как хлопали крупные капли по листьям берез. Огромная радуга опоясала небо от края и до края. Туча шла одинокой. И горы, еще озаренные солнцем, зеленели сквозь косые полосы сверкающих капель дождя, которые с шумом, перегоняя друг друга, торопились падать на землю.
На старой лиственнице на коричневых узелочках капли задерживались, словно бисер.
Воробьишки зачирикали, отряхивая намокшие перья. И в раскрытое окно вновь повеяло теплом, мокрой зеленью и мокрой землей.
Туча ушла. Солнце еще краше засияло на освеженном небе. И Наде казалось, что гроза прошумела лишь для того, чтобы еще радостнее была предстоящая встреча.
Надя вся отдалась ощущению полноты жизни. Все умиляло ее: и быстро сохнувшие темные тротуары, и блестящая листва деревьев, и босоногие мальчишки, шлепавшие по лужам.
Никто не мог видеть затаенный блеск ее глаз, чуть заметную, но какую-то особенную ласковую нежность на лице. Сердце ее трепетало от предчувствия большой радости, но это была тайна; Надя застенчиво улыбалась и с этой улыбкой подошла к столу и села возле матери.
А мать твердо решила не оставлять дочку в городке.
Окрестности городка были очень живописны. С гор из тайги, где снег таял только в разгар лета, устремлялось к реке множество ручейков, родничков, говорливых таежных речек. Они увлажняли воздух, питали землю, поили травы, деревья и цветы. В долинах, у подошвы гор и на опушке леса зелень была особенно сочной, а воздух прозрачен и душист, напоенный ароматами не цветов, которые в тайге только красочны, но — увы! — не благоухают, а тончайшим запахом пихт, лиственниц, могучих папоротников, жимолости и малины.
Безлюдье придавало этим местам неизъяснимую прелесть. Лазоревая, как василек, река и безбрежное небо! Извивы зеленых берегов образовывали крошечные бухточки, где всегда можно было найти на песчаной отмели оморочку, укрытую в бухточке гиляком.
В глубоких низинках голубели поля незабудок, а то вдруг неожиданно открывалась лужайка, сплошь усеянная сиреневыми ирисами. Пройдешь несколько шагов — и в высокой яркой зелени травы вспыхнет пламя саранки. Тычинки ее так обильно усыпаны пыльцой, что издали кажутся мохнатыми желтыми шапочками.
Тишина, легкий перезвон ручьев, пышность царственных папоротников невольно навевали детские грезы о тайнах и чарах заколдованного леса, манили все дальше и дальше вглубь, в прохладу и таинственный полумрак.
Курбатов, бывало, со своими детьми и с молодыми друзьями часто ходил по этим местам. И сейчас они были здесь, на своей излюбленной тропинке. Лиза и Гриша на косе мыли оморочку, Маня кипятила на костре чайник, а Надя с Павлом Георгиевичем собирали хворост.
Молодой осинник, багряный от уходящего к закату солнца, трепетал чуть слышным металлическим звоном. На западе пышные кучевые облака толпились снежными горами. Их тонкие края блистали плавленым золотом. И думалось, что за этими облаками в самом деле «есть блаженная страна», где «не темнеют небосводы, не проходит тишина». И так хотелось уйти в эту манящую лучезарную даль!
Кто-то любит ходить в школу. Кто-то терпеть не может. Но надо! Да, любая школа — это особая вселенная со своими законами и трудностями. В этой книге вы прочтёте увлекательные рассказы и о ребятах, и о замечательной школе, где хорошие учителя и настоящие друзья, даже одна маленькая девочка в снежный буран идёт в школу — ведь там так интересно!Состав:1. Непоседа2. Пушок3. Мальчик в лесу4. Начало5. Девочка с камнем6. Ванина скворешня7. Каникулы8. Писатели приехали9. Пастух10. Село на тракте11. На реке12. Подарок13. Андро из Стояновки14. Путешественники вышли из города…
Повесть «Дикая собака Динго» давно вошла в золотой фонд советской детской литературы. Это лирическое, полное душевной теплоты и света произведение о товариществе и дружбе, о нравственном взрослении подростков.
”В конце 1943 года, вместе с В. С. Гроссманом, я начал работать над сборником документов, который мы условно назвали ”Черной Книгой”. Мы решили собрать дневники, частные письма, рассказы случайно уцелевших жертв или свидетелей того поголовного уничтожения евреев, которое гитлеровцы осуществляли на оккупированной территории. К работе мы привлекли писателей Вс. Иванова, Антокольского, Каверина, Сейфуллину, Переца Маркиша, Алигер и других. Мне присылали материалы журналисты, работавшие в армейских и дивизионных газетах, назову здесь некоторых: капитан Петровский (газета ”Конногвардеец”), В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В первые послевоенные годы Р. Фраерманом написана (совместно с П. Зайкиным) историко-биографическая повесть «Жизнь и необыкновенные приключения капитан-лейтенанта Головнина, путешественника и мореходца» (1946-48), где тщательности архивных изысканий не противоречит такая устойчивая черта творческого почерка писателя, как использование элементов приключенческого жанра.
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
Действие романа Т.Каипбергенова "Дастан о каракалпаках" разворачивается в середине второй половины XVIII века, когда каракалпаки, разделенные между собой на враждующие роды и племена, подверглись опустошительным набегам войск джуигарского, казахского и хивинского ханов. Свое спасение каракалпаки видели в добровольном присоединении к России. Осуществить эту народную мечту взялся Маман-бий, горячо любящий свою многострадальную родину.В том вошли вторая книга.
«… до корабельного строения в Воронеже было тихо.Лениво текла река, виляла по лугам. Возле самого города разливалась на два русла, образуя поросший дубами остров.В реке водилась рыба – язь, сом, окунь, щука, плотва. Из Дона заплывала стерлядка, но она была в редкость.Выше и ниже города берега были лесистые. Тут обитало множество дичи – лисы, зайцы, волки, барсуки, лоси. Медведей не было.Зато водился ценный зверь – бобер. Из него шубы и шапки делали такой дороговизны, что разве только боярам носить или купцам, какие побогаче.Но главное – полноводная была река, и лесу много.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.
«… «Но никакой речи о компенсации и быть не может, – продолжал раздумывать архиепископ. – Мать получает пенсию от Орлеанского муниципалитета, а братья и прочие родственники никаких прав – ни юридических, ни фактических – на компенсацию не имеют. А то, что они много пережили за эти двадцать пять лет, прошедшие со дня казни Жанны, – это, разумеется, естественно. Поэтому-то и получают они на руки реабилитационную бумагу».И, как бы читая его мысли, клирик подал Жану бумагу, составленную по всей форме: это была выписка из постановления суда.