Золотой тюльпан. Книга 1 - [107]

— У этой картины может быть только одно название, — тихо сказала Франческа, — я думаю, ее нужно назвать «Любовное письмо».

— Вы правы, — ответил Вермер.

Девушка внимательно осмотрела мастерскую.

— Ведь вы писали ее не здесь, правда?

— Сначала нет. Я выбрал для этого столовую. Для композиции мне просто был необходим этот камин и стены, обитые кожей с богатой позолотой. Конечно, Катарина не была в восторге от моей затеи, — добавил, усмехнувшись, Вермер, — я поставил мольберт в дверном проходе, и никто не мог войти в столовую. Нам всем пришлось есть на кухне, пока картина не стала такой, какой вы ее сейчас видите. Тогда я переместился в мою мастерскую.

— Мне очень нравится сюжет с письмом.

— Я его уже использовал до этого много раз и думаю, что еще не раз вернусь к нему. — Больше Ян не стал ничего объяснять, и Франческа сочла неудобным расспрашивать его дальше. Ученица снова стала рассматривать картину. Внезапно она повернулась к Вермеру и заговорила тихим взволнованным голосом:

— Научите меня писать эти сгустки кристально чистого света! Его быструю серебристую игру по шелкам и атласу! В вашей работе все подчинено сиянию дня, и все находится в полной гармонии: и люди, и предметы. Покажите, что я должна делать!

Вермер ответил не сразу. Прищурившись, он задумчиво смотрел на девушку.

— Я видел портрет ваших сестер и должен сказать, что вы уже на полпути к желанной цели.

От похвалы художника Франческа побледнела.

— Благодарю вас, но мне еще предстоит пройти длинный путь.

— Согласен, но я не взял бы вас в ученицы, если бы вы уже не преуспели в искусстве живописи. У меня просто нет времени заниматься с начинающими. Вам я дам необходимые советы и наставления. Думаю, это именно то, что вам нужно.

— Я буду очень внимательной ученицей.

— Хорошо. Де Хартог сказал мне, что в последнее время отец с вами не занимался. И все же вы должны быть всегда благодарны Хендрику Виссеру, потому что именно он заложил фундамент, на котором вы будете оттачивать и совершенствовать свое мастерство.

— Я это знаю. Много раз я слышала от отца, что очень многому можно научиться, но главное зависит от таланта, и все же то, что художник изображает на холсте, исходит из самого его сердца.

— Так оно и есть.

— Задолго до того, как я это поняла, отец имел обыкновение цитировать мне совет Леонардо да Винчи: «Наблюдение, экспериментирование и анализ».

— Что ж, это золотое правило для любого художника. — Взгляд Вермера стал задумчивым. — Я вижу, вы похожи на те бриллианты, которые продают торговцы в Амстердаме. Ваш талант художника был огранен искусной и опытной рукой. Моя задача — его отполировать. Удастся ли это сделать, будет полностью зависеть от вас.

— Я хочу идти вперед и совершенствоваться.

— Тогда я, пожалуй, могу предсказать вам блестящее будущее, которое превзойдет все ваши ожидания. Однако время покажет. — Вернер добавил уже шутливо: — По крайней мере, придя в мою мастерскую с таким багажом за плечами, вам не придется тратить время на нудную работу, которую выполняют все новички.

Франческа весело рассмеялась:

— О, я всему обучена, у меня была богатая практика. Я умею делать кисти и переплетать альбомы для рисунков.

— Когда мне нужна такого рода помощь, мои дочери, Мария и Алидис, с удовольствием выполняют эту работу. Старший сын Йоханнес тоже проводил много времени в мастерской, но в конце концов он понял, что не сможет стать художником. Сейчас он обучается в Харлеме у торговца шелками. Он учится расписывать шелка, этим же занимался и мой отец, когда был в его возрасте. И я должен был бы пойти по этому пути, во всяком случае, именно такому ремеслу меня обучали в отчем доме на улице Волдерсграхт. Мой отец продолжал заниматься производством шелков, даже когда стал процветающим торговцем картинами и произведениями искусства. Когда же он приобрел «Мехелин», то по-прежнему продавал картины, так же как вино и пиво.

— Вы ведь и сами занимаетесь торговлей картинами, а не только их пишете?

— Да, правда.

— И кто же из детей пойдет по вашим стопам?

Вермер покачал головой:

— Если вы имеете в виду карьеру художника, то у меня нет наследников. Во всяком случае, я пока не заметил в своих детях особого призвания к живописи. Вот разве только Игнациус преподнесет мне приятный сюрприз. — При упоминании о младшем сынишке Ян улыбнулся.

— Можно мне как-нибудь посмотреть вашу галерею?

— Сейчас самое подходящее для этого время. Вы не можете начать работу, в первый же день не познакомившись со всеми нами! За обедом я представлю вам все мое семейство, кроме Йоханнеса. Он стал редким гостем дома с тех пор, как уехал на учебу в Харлем.

Вермер превратил в галерею широченный коридор с деревянным полом, по которому раньше подкатывали бочонки к дверям пивной «Мехелин». Сейчас эта дверь была заперта. Сдав в аренду таверну, Ян решил оставить себе коридор, так как он имел отдельный вход со стороны боковой улочки, а кроме того, благодаря двум большим окнам здесь было вполне достаточно света. В галерее стоял длинный дубовый стол, заваленный офортами и рисунками, которые могли просматривать покупатели, а все стены были увешены картинами разных размеров. Летом здесь было прохладно, а зимой — сухо и тепло, что благотворно действовало на картины, особенно, написанные на дереве, которое не терпело резких перепадов температуры.