Золотой сон - [34]

Она медленно проговорила: «Мне нужно знать только одно: Григ понимает, в чем твое призвание на Земле? Она готова тебе помогать выполнить то, что ты задумал?»

Он закурил и медленно ответил: Григ знает, что у меня есть работа и мне надо ее делать.

– Ты не понял – она знает о твоем Великом замысле?

– Нет, о нем никто не знает.

– Я знаю. – Он посмотрел на нее. – Мне кажется, что я много о нем знаю. Я была с тобой, когда тебе хватало романов, и знаю, что для тебя значит работа. – Она явно жалела его. – Мне ты не рассказывал, но, я думаю, ей тебе надо рассказать во всех подробностях, чтобы она понимала – жизнь состоит не из одной романтики, есть еще и жесткая действительность. Мне это уже не нужно, но поверь мне, она должна все узнать о твоем замысле!

– Но это отнимет столько времени – она же меня совсем не знает!

Грейс рассмеялась.

– Вот ты ее и испытай – рассказывай ей понемногу, и быстро станет ясно, превратилась она уже в настоящую женщину, или она одна из тех самок, которым нужно одно и то же по сто раз объяснять, – губы ее скривились, совсем как у Майкла, – а им все равно никакого дела ни до чего нет».

Она поднялась с кресла. А теперь я собираюсь поужинать. Хочешь – поужинаем вместе?

– Да, с удовольствием.

Она подошла к камину и через плечо посмотрела на Кельвина.

– Ты такой же как Майкл, неисправимый собственник. Вам обоим подавай все на свете, потому что, – глаза ее заблестели, – это нужно не вам, а тому делу, которому вы служите. И Григ придется до всего этого дойти самой, и если она сможет, вы проживете счастливую жизнь. А если она не поймет, то пусть хотя бы поймет, что упоминание о тебе на скрижалях истории будет написано ее кровью!

Она медленно вышла из комнаты, оставив Кельвина в совершенном изумлении. Никогда раньше она не говорила ничего подобного. Она действительно сильно изменилась – может, жизнь в Касси так на нее повлияла. И тут он понял, что на самом деле произошло. Она же стала художницей, нашла себя, и она знала гораздо больше Григ. Но в то же время, ей понадобилось прожить полжизни, чтобы разобраться в себе – и Григ придется потратить не меньше времени, чтобы так же осознать себя – условия для этого он ей создаст. Интересно, Грейс теперь сможет выжить и без него, а вот Григ – ни за что. Он почувствовал себя почти счастливым. В этот вечер ему удалось понять, как важно всегда жить с правдой, не уклоняться от нее – тут он вспомнил о лицемерном буржуазном мирке Колдминстера, и душа его наполнилась горечью.

Из кухни донесся веселый голос Грейс: «Иди-ка сам готовь себе яичницу с беконом.»

Ужин прошел как обычно – не хуже и не лучше. Грейс рассказывала ему о своей жизни в Касси, они вспоминали общих знакомых, и лишь когда они, поужинав, перешли к камину и уселись перед огнем, они начали понимать, что же на самом деле произошло. Кельвин смотрел, как тень легла на прекрасное загорелое лицо Грейс и подумал, до чего же несправедливо так огорчать такое милое создание.

Он сказал: «Ты вся наполнена солнечным светом, как сосуд вином.»

– Да, я весь этот свет привезла…

Ей не удалось закончить фразу. Он понял, что она хотела сказать, что привезла этот свет ему, как обычно один влюбленный приносит все лучшее другому, но это было бы некстати, – между ними повисло тяжелое молчание. Она глубоко дышала, но никак не могла успокоиться.

– Все девять лет… как долго…

– Не будем об этом говорить, дорогая.

Она едва не расплакалась. Раньше он почти не говорил ей ласковых слов, он их просто стеснялся.

Через минуту она смогла продолжить: «Для меня это, конечно, сильный удар, но это, как старость, знаешь, что она придет, но она всегда приходит неожиданно». В глазах ее он увидел мужество и решимость. – Не для себя, а для тебя – я тебя хочу спросить – ты уверен, что любишь Григ?

– Да, уверен, – он постарался объяснить: «Понимаешь, меня как громом ударило – я точно знал ее раньше, причем давно, а сейчас только снова встретил… и узнал.

– По глазам узнал?

Кельвин откинулся на спинку кресла и посмотрел на жену. Жаль, но по ее глазам он уже ничего не мог прочесть. Он ответил: «Я хочу быть с тобой откровенным. Ничего я в этих глазах не понимаю. В ее глазах она вообще не отражается, и так было с самого начала.» На него уже накатила какая-то отчаянная решимость. «Понимаешь, все было решено, еще до того, как мы встретились. Понимаешь?»

– Да. Надеюсь только, она для тебя не мимолетная встреча на пути к настоящей любви… А Кристофер се видел?

– Да.

– И что он сказал?

– Он мне посоветовал не связывать с ней мою жизнь.

Она поднялась, налила себе воды и, резко повернувшись, сказала: «Всё это не имеет смысла. Ты должен решить однозначно, надо тебе это или нет, иначе не за чем было приезжать в такую погоду издалека и рвать девятилетний брак. Я это понимаю по своему: даже если бы ты захотел сейчас плотской любви, я не смогла бы тебе этого позволить, потому что боюсь… согрешить.» Она помолчала. «Я знаю, Григ сейчас с тобой, в этой комнате, у меня нет к ней ненависти или ревности, и, что самое ужасное, моя любовь к тебе не умерла. Боюсь, что и твоя ко мне тоже.»

– Ты права.