Золотой скорпион - [23]

Виктор Николаевич Садовский никогда не приходил на работу так рано, как сегодня. Обычно его привозил водитель уже после девяти, в тот самый час, когда бодрые «Волги» доставляют в конторы и учреждения всех бюджетных руководителей. Руководители коммерческие на своих иномарках в свои офисы приезжают гораздо раньше, потому что это стимулирует подчиненных, а время, проводимое их подчиненными на работе – это и их, руководителей, деньги.

От того, когда в университет приходят сотрудники, количество денег в кармане ректора не зависит. Их появление на рабочем месте контролирует бездушное расписание, а толпа слоняющихся по коридорам неприкаянных студентов тут же с головой выдаст отсутствие конкретного преподавателя.

Сегодня Виктор Николаевич на работу приехал сам и был уверен, что никого, кроме вахтера, в половине восьмого утра в корпусе не застанет. Занятия и в учебный-то год начинаются в половине девятого, а сейчас уж сессия на исходе. Можно будет посидеть, подумать, побродить без лишних глаз по зданию, кое-что посмотреть.

Не тут-то было! Корпус не то чтобы кишел сотрудниками, но жил уже довольно бурной жизнью. Первым делом прямо в фойе ректор столкнулся с преподавательницей кафедры психологии Ольгой Николаевной. Фамилию ее он не помнил, а, может, и вовсе не знал. Ольга Николаевна в застиранном черном халате размашисто мыла плиточный пол. Садовский так растерялся, что замер у входа, недоуменно глядя на женщину. У нее ведь вроде бы ученая степень имеется. И вдруг – здесь, со шваброй… Ольга Николаевна его нерешительность истолковала по-своему, приветливо улыбнулась, отжала тряпку и послала ее прямо под ноги Садовскому.

– Вытирайте.

– Что? – не понял он.

– Так ноги, ноги вытирайте!

Он старательно потоптался по тряпке и пошел наверх. На втором этаже гоняла воду по линолеуму совсем молоденькая девушка.

– Здрасьте, Виктор Николаевич! – радостно выдала она.

Он рассеянно ответил. Он мог поклясться, что эта девушка – аспирантка Рицмана. Или он ошибается? Да нет, вроде, не ошибается.

Странно. Надо спросить Давыдова, куда подевались самые обычные уборщицы и почему полы моют преподаватели и аспиранты.

Наверное, и вправду пора уходить, подумал Садовский, отпирая дверь своей приемной. В те времена, когда он еще не был ректором или когда только-только занял этот пост, он знал в университете всех, да и во внутренней его жизни разбирался гораздо лучше, чем теперь. Он немного постоял в приемной, задумчиво глядя на дверь собственного кабинета. А что, если он действительно уйдет? Не совсем, конечно, а из ректоров. Возьмет да и снимет свою кандидатуру перед самыми выборами. Дескать, дорогу молодым. Или нет, лучше все-таки по состоянию здоровья. Какая, к черту, разница. Все равно никто не поверит ни в первое, ни во второе. Все равно ясно, как день, что он просто-напросто струсил. Ну и пусть. Уйдет, как в свое время Морозов, на кафедру и будет доживать там свой преподавательский век. А с ним поступят так же, как он с Морозовым, вышвырнут в два счета, не посмотрят ни на былые заслуги, ни на возраст, ни на опыт.

Из самого нижнего ящика стола вытащил ректор синюю папочку, открыл, полистал. Записи Рокотовой. Вот листок с планом организации работ по охране окружающей среды. Помнится, он улыбнулся тогда, взглянув на заголовок, и выкинул из головы. А ведь с тех пор университет уже трижды штрафовали экологические службы. Вот ведь, написано у Рокотовой про все эти лимиты и сбросы, и про питьевую воду, и про производственные помещения арендаторов. И что он вовремя не почитал? А вот на этот лист он, помнится, и смотреть не стал: предложение по передаче недостроенных объектов с баланса университета городу. Как же, хотелось корпуса отгрохать, планов было громадье, а теперь завяз с этим недостроем, ни толку, ни проку, одни проблемы. А ведь она-то предлагала меняться, городу – недострой, а университету новое здание в хорошем месте, а не здесь, у черта на куличках. И муниципалитет, помнится, был заинтересован, даже звонили оттуда, но Садовский возмутился и отказался. Эх, знать бы… Техника безопасности и охрана труда. Господи, смех и грех, ну что может случиться с сотрудниками университета, в чем их инструктировать и от чего охранять? Но вот сгорел же сторож, вот свалилась же библиотекарша со стремянки, рухнул водитель в гараже в яму… За всех взгрели его, Садовского, ректора, не обеспечившего, не предусмотревшего, не прикрывшегося вовремя инструкциями и подписями.

Он продолжал перебирать и перелистывать ее записи и, наконец, наткнулся на нечто неожиданное. Это был план подготовки к перевыборам. Конечно, он тогда не обратил на этот лист внимания, выборы ведь только-только прошли, зачем же было готовиться к новым? Но вот сейчас… Виктор Николаевич читал и понимал, что сейчас уже поздно. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Проводить конференции и примазываться к чужим публикациям, раз уж нет своих, продвигать к защите тех, кого он наоборот топил, давать возможность преподавателям подработать легально, чтоб не брали взятки, увольнять Давыдова и загружать Зайцева, чтоб ушел сам, – все это уже поздно делать, когда до выборов рукой подать.