Наверняка, в госпитале его ищут. Или не ищут, если подлюга Вейтас рассказал, что он сделал. Говорят, Чужие совсем врать не умеют. Фредди шмыгнул носом, съеживаясь еще больше. Рассказал он там, как же! Держи карман шире.
Ему было так плохо, что он не удивился знакомому уже кошмарному сну.
Снова брел он по пустынному пляжу и порывы бешеного ветра хлестали по лицу проливным дождем.
Вот только – ветер был слишком резким, дождь – холодным, полные воды ботинки – слишком мокрыми, гул штормового океана – просто оглушительным. Выросла перед глазами знакомая скала – черная, узкая, страшная.
А наверху ее уже шел неравный бой. Восемь против двоих. И один уже падал, неудержимо падал вниз, в громадные волны беснующегося океана.
Фредди стремительно развернул поля психокинеза…
Все шло по заранее известному сценарию, ведь видел Фредди исход этого сражения во снах тысячу раз. Вот только какая-то часть сознания знала: здесь и сейчас это был уже не сон.
Сознание меркло, теряясь во вспышках ужасной боли. Спасенный мужчина оказался Чужим – лицо с немного кошачьими чертами, остроконечные кошачьи же ушки, длинные волосы… Сложно было понять, жив он или нет. Спутника его рядом не было. Наверное, все-таки унесло в океан и там разбило об острые скалы…
И спасительным светом пришло видение: женское лицо в короне яростного сине-золотого огня.
– Джейни,- прошептал одними губами Фредди, слабея.
Лицо заколебалось, размываясь в струях проливного дождя. Джейни уходила от него, бросала одного на произвол судьбы. И что удивительного? Ведь во сне она предавала его не раз. Но почему-то именно теперь ее предательство причиняло несусветную боль. Фредди закричал, и казалось ему, что кричит он из последних сил во весь голос, громко и яростно, но на самом деле лишь слабый придушенный стон сорвался с его губ.
Фредди понял, что умирает. Провал и предательство Вейтаса, а теперь еще эти двое… Неудивительно, что подорванный болезнью контроль над паранормой пропал от таких запредельных перегрузок совсем. И вслед за ним уходили последние жизненные силы, что еще оставались в измученном теле.
Но, уже на грани черного колодца неотвратимой гибели, вспыхнул вдруг снова яркий жемчужно-синий свет, разгоняя сгустившуюся тьму. Склонилось над умирающим мальчиком лицо любимой, сосредоточенное, прекрасное, неземное.
Джейни. Его Джейни…
Она вернулась за ним!
Свет согревал, не обжигая, живительным теплом наполнял застывавшую кровь.
Фредди блаженно улыбнулся, окончательно проваливаясь в черноту забвения.
* * *
Сознание возвращалось медленно, всплывая сквозь слои блаженного сине-золотого забытья. Тело казалось невесомым и легким, шевельни пальцем и не почувствуешь движения. Шевелиться, впрочем, не хотелось совершенно. Открывать глаза тоже.
Прошло немало времени, прежде чем он решился все-таки приоткрыть веки.
Сидевшая рядом с ним женщина показалась смутно знакомой. Она была невероятно, неправдоподобно красива. И пылал вокруг нее огонь – то самое сине-золотое сияние, согревающее самую душу теплом весеннего солнца.
Внезапно огонь погас, словно женщина отключила его за ненадобностью. И вместе с сиянием все великолепие неземной красоты с ее лица пропало.
Сидела на месте красавицы немолодая терранка, уставшая, несимпатичная. Обыкновенная. Таких в Системе из сотни тысяча, как говорят.
– Доктор ди Сола…
– Молчите,- сурово сказала она, поднимаясь.- Постельный режим и – никаких разговоров. Через сутки посмотрим.
Она ушла, а он долго лежал, глядя в потолок. Потом вынужденное ничегонеделание надоело ему, и он решил выйти в коридор.
Коридор заканчивался небольшой круглой комнаткой с огромным панорамным окном. И возле окна кто-то уже был. Орнари прищурился на свет, и поначалу не поверил своим глазам.
Девочка стояла у окна и четкими, выверенными движениями – наследие генетической памяти! – укладывала разноцветные пряди своих длинных волос в сложную прическу "барикутан", обязательную для всех, имеющих тяжелую врожденную генетическую патологию, но в силу каких-то причин оставшихся в живых.
Внезапно Орнари догадался, кто она такая! Помогло платье, скроенное по терранской моде. Эта девочка могла быть только одним человеком и никем больше.
– Эллен?- неуверенно проговорил Орнари.
– Да,- ответила она и безошибочно обернулась на звук его голоса.
"Мой внешний вид отличается от общепринятых канонов красоты…"
– Ты…
– Да.
Синдром Тойвальми. Врожденный генетический дефект: нерасхождение хромосом. На одной руке – пять пальцев, на другой – три. Крепко сомкнутые веки. Слишком длинный нос, слишком маленький подбородок, характерная зигзагообразная линия волос надо лбом, разноцветные пряди… Дети с этим синдромом рождались аутами, откуда, откуда у Эллен первый ранг?! Первая ступень первого ранга предполагает невероятно высокую организацию мозга. Необходимо мыслить по нескольким параллельным векторам логики, принимать решения в доли мгновений, сохранять гармонию между разными гранями своей сложной личности… Как? Как это делает девочка с генами полного аута?!
– Как…
– Аутизм лечится серией простых возводящих ментокоррекций,- пояснила Эллен, улыбаясь.- В подавляющем большинстве случаев даже не проводится оперативное вмешательство.
