Мальчика мало заботила предпраздничная эйфория. Больше всего он хотел разгадать свои странные сны, под воздействием препаратов сэлиданум ставшие бесцветными; но оставались они по-прежнему слишком реалистичными. В последнее время раз за разом повторялась лишь часть из общего сновидения: непогода и неравный бой на скале, нависшей над бездной.
Фредди нашел эту скалу неподалеку от госпиталя. И долго смотрел на нее снизу вверх, испытывая подлинный ужас.
Честное слово, было бы легче, если б скалы вообще не оказалось в реальности!
Но она была – отполированный ветрами гранитный клык, гигантским указательным пальцем воздетый в небо. Всем видом своим скала эта внушала ужас.
Лучше б ее вообще не было в реальности!
Фредди повалил бы его в море, пусть и пришлось бы потом расплачиваться за это удовольствие головной болью и часами лежания в саркофаге Мин-лиа сэлиданум. Но что-то, необъяснимое и непостижимое, властно удерживало его от подобного шага.
И скала осталась на месте, торчать исполинской рукою, сжатой в гранитный кулак.
Несмотря на отвратительную погоду, бродил Фредди по пустынному пляжу, наслаждаясь ветреным безмолвием и собственной свободой. Контроль над паранормой плыл по-прежнему, но приступов алой лихорадки давно уже не случалось. Мин-лиа сэлиданум не зря говорила, что вылечит его. Что ж, обещание свое она держала исправно.
Как-то раз, когда Фредди ушел довольно далеко от госпиталя, полыхнуло вдруг с небес зеленоватым иссушающим жаром. Мальчик кинулся ничком в песок, инстинктивно закрывая голову ладонями. Взвились над его телом крылья психокинетических полей полной защиты. С перепугу он использовал всю дарованную ему мощь своей паранормы.
Воздух полыхал зеленовато-золотистым сиянием, скручиваясь, распадаясь перед тем, что рвалось в мир с изнанки пространства.
Фредди знал, что это такое: пульсирующий провал с Терры.
Когда-то, безумно давно, всего полтора года назад точно такой же, провал вышвырнул его с территории Института, где он появился на свет из искута.
Он оказался на пустынном морском побережье Содатума, плохо соображая, что с ним случилось и почему.
И первым человеком, встретившимся на его пути, была доктор ди Сола. В груди потеплело, когда он вспомнил о ней.
Джейни.
Единственная и неповторимая.
Его Джейни.
Зеленое сияние угасло, вернув миру обычные унылые тона поздней осени. На пляже, наполовину уходя в океан, криво лежал старинный пассажирский автобус. Такие еще на опто-иллюстрациях изображаются, в учебниках по доинфосферной истории.
Странно, почему не слышно криков…
Фредди торопливо съехал по склону холма, не заботясь о чистоте одежды.
Провалы, следы страшных ударов супероружия планетарного поражения, разработанного учеными Юпитерианской Лиги, уродовали лик Терры уже не первый век. Угодивший в Провал человек все равно что мертвец; никто не знает, куда и в каком состоянии его выбросит не только в пространстве, но и во времени.
И самые коварные из всех Провалов – пульсирующие точечные. Они возникали и пропадали хаотически, и предугадать время и место их появления было невозможно.
Давно уже было доказано, что такие провалы могут соединять в произвольном порядке разные участки пространства. Терру и Содатум к примеру.
Обо всем этом Фредди вспоминал вскользь, торопясь к поврежденному автобусу.
Спешил он напрасно. Все новоприбывшие оказались мертвы. Кровищи там, в том автобусе, тоже оказалось немеряно.
Окрасились немедленно волны алым, алым пропитался и песок. Стыл в воздухе отвратительный запах паленого мяса, запах смерти.
Фредди отошел в сторонку, оперся о камень, гигантский замшелый валун, оставленный отступившим в незапамятные времена ледником, и его вывернуло наизнанку самым беспощадным образом.
Потом он долго плескал в лицо и за шиворот ледяную воду. Доктора его не похвалят, но мальчику было на это плевать.
Гневный пронзительный вопль заставил Манфреда подпрыгнуть на месте. Он кинулся к автобусу, и то, что он там увидел, врезалось в его память на всю жизнь.
По трупу матери ползал грудной ребенок и пытался сосать грудь…
Фредди очнулся от ступора, лихорадочно соображая, как бы забрать малыша? Ведь для этого придется шагать по трупам, по лужам стынущей крови. Желудок вновь скрутило в болезненных спазмах.
Он лег животом на камень – сверху было виднее, протянул руку…
Если он сорвется… если контроль над силой поплывет… вот сейчас… Есть! Получилось! Мальчик прижал к груди малыша, тут же зашедшегося диким криком, и обессилено сполз на песок, дыша ртом, как загнанная лошадь.
Над головой разорвалась внезапно зеленая молния. Фредди едва успел откатиться в сторону, как в камень, за которым он прятался, жахнула вторая молния. Острым режущим дождем посыпались осколки.
Ребенок выворачивался и орал в ухо не своим голосом.
Проморгавшись, Фредди обнаружил, что автобуса с трупами и след простыл. Только волны накатывали и накатывали на берег кровавую пену.
Фредди вообразил, что было бы, если б он задержался у автобуса еще хоть на миг. Картинка получилась жутенькая. Вот тогда-то он не выдержал и сам расплакался, дрожа всем телом от пережитого потрясения.
Гиперчувства психокинетика подсказывали ему, что опасность миновала, и повторно провал не откроется… Тих и спокоен оставался воздух, как и не было здесь ничего. Расскажи кому, не поверят. Фредди сам себе не поверил бы, если б не орущий в его руках ребенок.
