Золотой конвой - [22]

Человек с бомбометом поймал свою пулю, так что из головы только брызнуло. Но перед тем, он успел поднять голову, и Краузе увидел его лицо. И узнал. И ужаснулся.

«Не может быть, — растерянно мелькало в голове Краузе, пока руки заученно провернули и дернули завтор. — Это не он. Не может быть он. Не должен быть он!».

— Краузе! — Эхом кричали откуда-то из-за спины. — Краузе!. Александр!..

Краузе машинально и тупо смотрел в прицел. К лежавшему ничком человеку с бомбометом посунулся какой-то бородатый здоровяк. Краузе почти машинально нажал на спуск, — и… бородатый схватился за ногу. На такой верной дистанции это был почти промах. Краузе вдруг заметил, что у него откровенно трясутся руки.

«Это не он…». — Вертелось у него в голове. — «Но ведь только он и мог попасть с одной гранаты…».

— Краузе, тяни тебя по лавке! — Его дернули сзади за плечо, и оторвавшись от винтовки он увидел свирепое лицо Азанчеева, — Прапорщик! Очинсь! Уходим!

— А Жемчужин? — Пытаясь вернуть ясность спросил Краузе.

— Готов казак. Щепа в метр под сердце, — чертов бомбомет! Аппель, и ходу отсюда!

Краузе хотел сказать, что бомбомет он подавил. Но в голове опять поплыло «это не он», и он промолчал.

— Слушай сюда, прапорщик, — дернул его Азанчеев. — Наши уходят в лес, по этой стороне. Бери коня Уходи обратно по дороге, постарайся добраться до них. Только этих с собой на хвосте не приволоки. Так-то след конвоя они увидят, но может в лес и не пойдут.

— А вы?

— Возьму коня Жемчужина, и попробую увести их в сторону от конвоя. Ты с ним не совладаешь, он без хозяина норов покажет… Если эти тут шли случайно, может и втянутся за мной. А конвой пока подальше в лес уйдет.

— Что же, поручик, я вас тут брошу? — Возмутился Краузе.

— А вы хотите как тамплиеры: вдвоем на одного коня, чтоб нежно обнимать меня сзади? — Фыркнул Азанчеев. — Отяжелим коня, и погибнем. Дуйте к нашим, прапорщик. Это приказ. А уж я этим покручу хвосты. Ну, идите.

— Слушаюсь, поручик. Удачи.

— Удача, — второе имя гусара. Увидимся, Краузе!

Краузе поднял винтовку, и побежал назад, проваливаясь в снег и стараясь огибать деревья, чтоб не скользить на занесенных снегом корнях. Азанчеев подтянул к себе карабин. Поправил, взятый у Жемчужина старый длинноствольный Смит-Вессон одинарного действия, и начал сколь можно быстро перезаряжать свой Наган. Противник бодро стрелял, поражая окрестные ели. Похоже он пока не заметил, что ему не отвечают.

Глава 4

Коновой растянулся по дороге длинной змеей. Упрямые работящие лошадки, нагруженные ящиками, всхрапывали, таща поклажу. Тихонько переговаривались между собой соседние солдаты поводыри, пуская из рта облачка пара. Те что поопытней, молчали, берегли тепло.

— Гиммер, Гущин, Эфрон, и Овчинников ехали верхом в голове конвоя. Медлявский с Гарткевичем замыкали походную колонну сзади. На них была охрана тыла.

— Я никак не могу вникнуть в суть нашего приказа, — осматривая окрестности, между делом бросил Герткевичу Медлявский. — Такой ценный груз, а людей дали, всего ничего. И сам наш маршрут… Окрестности просто переполнены бандами. Видимо наверху совсем в отчаянии. А вы что думаете?

— Я понимаю приказ. — Лаконично отозвался Гарткевич. — Этого мне довольно.

— Гарткевич! — Раздраженно приподнялся в седле Медлявский. — Нельзя же, право слово, быть таким… бездумным.

— Вы говорите, будто бы я бездумный, только оттого, что подобно вам, я не вхож в досужие домыслы.

— Ох, Гарткевич. Вас бы в лабораторию к профессору Павлову на опыты. Чтоб собак не портить. Дивное дело, человек за всю жизнь выработал только один условный рефлекс, — жать на пуговку спуска. Вы автоматон, гарткевич! Вы бездумный придаток к своей манлихировке и пулемету.

— Лучше быть полезным придатком, чем бесполезным балаболом. — Отбил Гарткевич.

— А, зряшное дело!.. — Махнул рукой Медлявский. Однако, какой мороз…

— Разве? Не чувствую. — Удивился Гарткевич, и самодовольно продолжил. — Видно это из-за моей шубы. Еду в ней будто в персональном вагоне. А? Посмотрите какой мех. Приобрел по случаю в магазине купца Володина в Пинеге. Люблю хорошие вещи. Не зря деньги уплачены.

— Почему Володина? — Удивился Медлявский. — Там же вроде два брата?

— Одного убили. Бандитский налет. Давно уж как было.

— А-а.

Медлявский хотел спросить еще что-то, но его прервали раскатистые звуки далеких выстрелов. Стреляли нестройно, но часто, — впереди был бой.

— Головной дозор! — Воскликнул Медлявский.

Гарткевич перетянул свой пулемет из-за спины, — Ну началось, помогай Боже!

* * *

— Твой хозяин выбыл, но и я наездник не из последних, — Азанчеев ласково хлопнул коня Жемчужина по шее, и залез в седло, — вставай малыш!

Он поднял коня уздой, — конь протестующе всхрапнул, дернулся, но буянить не посмел, почуяв над собой твердую руку. Азанчеев развернул коня, и тот пошел, рыхля копытами снег. Выйдя из-за деревьев Азанчеев рывком дал в галоп, и направил коня через дорогу, на ту сторону, откуда они сам недавно помогал выбраться покойному Жемчужину. «Здесь и положат», — мелькнула мысль, но — обошлось. Пара запоздалых выстрелов вспорола воздух за спиной. Войдя в лес Азанчеев дал чуть вглубь, и начал забирать вправо, выходя параллельно дороге и копошившейся в лесу засаде.