Золото сечи - [31]

Из глубины хранилища донёсся звук передвигаемой стремянки. Времени на раздумья больше не было. Не осознавая, зачем он это делает, Бритвин вырвал из дела протокол, скомкал его и сунул в карман пиджака. Тут же вспомнил про милиционера на проходной… "Назад пути нет! — понял он. — Найдут у меня протокол — точно расстреляют". Он вынул протокол из кармана, изорвал на куски и принялся эти куски жевать, комкая руками и отправляя в рот один за другим. Бумага была не вкусная и трудно жевалась. Превозмогая рвотные позывы, Бритвин заставил себя глотать пережеванную массу. Он ещё дожёвывал последний обрывок, когда вернулся архивариус.

— Ну как, нашли, что искали? — спросил старик, ставя стремянку на место.

— Угу, — промычал Бритвин, и проглотил последний кусок.

— Вот и хорошо! Всё, дело можно убирать?

— Дело — да. А это приложение я заберу.

Сергей показал изъятую карту.

— Если для этого нужно распоряжение из Москвы, то я попрошу воспользоваться телефоном, — добавил он.

— Если вам больше не нужны разрешающие документы, вы можете оставить их, — сказал архивариус. — По ним у вас достаточно полномочий, а телефонный звонок к делу не подошьёшь, документ всё же надёжнее. И нужно будет ещё расписку написать.

Бритвин на минуту задумался. Оставлять предписание не хотелось. "А всё равно ведь следы моего обращения к делу останутся, — подумал он. — Одна расписка, или расписка с предписанием. Без расписки ведь карту не отдадут, ещё и доложат о конфликте".

Ладно, — нехотя согласился он.

Выполнив все необходимые формальности, Бритвин забрал свой портфель на проходной, положил в него карту, вышел на улицу, и с облегчением вдохнул свежий воздух, пахнущий дождём. Вскоре подъехал и водитель на "полуторке".

Вернувшись в село, Сергей пошёл сразу в сельсовет. Кроме секретаря, как обычно в это время, там никого не было.

— Вернулся?! — обрадовано сказала Мария. — Вот и хорошо! Борщ остыть не успеет. Я на обед домой бегала, приготовить успела.

— Спасибо, Маш! — устало ответил Сергей. — Только мне сначала позвонить нужно, пока рабочий день не кончился.

Он снял трубку телефонного аппарата, покрутил диск…

Спрашивать, у кого бы то ни было, разрешения позвонить Бритвин больше не собирался. Он быстро понял: здесь он — человек из Москвы, здесь он — начальство.

— С профессором Ильиным соедините! — сказал он в трубку. — Здравствуйте, Владимир Евгеньевич! Да, это я. Я нашёл карту выработок. Считаю целесообразным и перспективным продолжить разведку рассматриваемого участка с помощью бурения и отбора технологических проб из старых рудников… Да, нужна техника и оборудование… Да, спасибо!

Спустя полгода, благодаря стараниям Сергея, преподносившего руководству, что возобновление разработки выгодно, было принято решение начать на разведываемом участке добычу золота. Бритвин был назначен руководителем разведочно-добычного предприятия. Тогда же он слетал в Москву. Единственный раз за истекшее время. Теперь Сергей туда и не стремился — уже после 2 месяцев проживания на квартире у Марии, он спал с ней в одной постели.

— Ты же понимаешь, работа у меня такая?! — врал он жене. — Никак мне нельзя участок оставить.

Впрочем, на счёт того, что участок нельзя оставлять, он не врал — схрон с кладом рабочие могли вскрыть в любой момент, и в этот момент он должен находиться рядом.

В Москве Бритвину выдали револьвер — оружие теперь было положено ему по статусу, как начальнику золотодобывающего предприятия. На участок пригнали новую технику, набрали штат работников, составили планы, и работа закипела. Мария уволилась из сельсовета и устроилась секретарём к Бритвину. Злые языки, как это водится в селе, поначалу язвили на счёт сожительства Марии с директором, но потом притихли — устроиться на участок золотодобычи было делом выгодным, но не простым, а Мария односельчанам в этом помогала "Клад находится в одной из старых копанок, — размышлял Бритвин. — Значит, нужно искать на ранее разрабатываемых рудных полях". Но по планам вышестоящего начальства он был обязан приступить к вскрытию новых, 71 разведанных им полей — начальство надеялось за счёт этого быстро нарастить добычу и отчитаться выше, на самый верх. "Сомнительная афера! — думал Сергей. — Вряд ли новые поля дадут показатели лучше, чем старые". Но показать этого было нельзя — он ведь сам ратовал за начало их разработки, иначе просто пришлось бы вернуться в Москву. Оставалось работать по плану и ждать.

Донбасс, ноябрь 1941 г.

После начала войны радиоприёмник 6Н-1 в деревянном полированном корпусе коричневого цвета, недавно купленный Бритвиным за приличные деньги, его гордость и предмет зависти председателя, пришлось сдать в почтовое отделение "для временного хранения до окончания военных действий", как было сказано в постановлении Совнаркома. Теперь оставалось узнавать новости лишь из радиоточки проводного вещания. Сергей подошёл к репродуктору "Рекорд" — висящей на побеленной стене чёрной тарелке, — и добавил громкость. По радио в очередной раз транслировали речь товарища Сталина на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся 6 ноября: "…Только в течение первых шести месяцев истекшего года довелось нам продолжать нашу мирную строительную работу. Вторая половина года, более 4-х месяцев, проходит в обстановке ожесточенной войны с немецкими империалистами. Война стала таким образом поворотным пунктом в развитии нашей страны за истекший год. Война значительно сократила, а в некоторых областях прекратила вовсе нашу мирную строительную работу. Она заставила перестроить всю нашу работу на военный лад". Бритвин снова убавил звук до минимума, и сел за стол.