Золото сечи - [2]

Сторожка — обшитый белым профнастилом строительный вагончик — на фоне припорошившего землю снега издали была заметна лишь благодаря выкрашенным в голубой цвет металлическим уголкам. "А ведь когда снега навалит, сюда и не добраться будет, — подумал Лёха. — Придётся на лыжах, а потом ещё снег лопатить, чтобы внутрь зайти. Или на зиму Дикий сторожей распустит? Зимой-то кто сюда полезет из посторонних?! Так уже, вроде, и зима началась, а он молчит". Алексей подошёл к вагончику, открыл замок и вошёл. Кровати в сторожке не было — хозяин запретил её ставить, чтобы не спали на дежурстве. Зато была разборная садовая печь. Лёха поставил ружьё к стене, взял с пола несколько сухих дровишек, развёл огонь в печи. Приятное тепло стало быстро заполнять пространство небольшого помещения. Он сел за старый письменный стол у окна, через которое открывался вид на бескрайнюю степь, достал из стола книгу, раскрыл её на странице, где была закладка…

И в писаниях писано, что кладов тут много, — продолжал старик. — Это что и говорить… и говорить нечего. Одному новопавловскому старику солдату в Ивановке ярлык показывали, так в том ярлыке напечатано и про место, и даже сколько пудов золота, и в какой посуде; давно б по этому ярлыку клад достали, да только клад заговоренный, не подступишься"[1], — начал читать Лёха с места, где остановился на прошлом дежурстве. Работа началась.

Иногда он отрывал глаза от книги, смотрел в окно. Но там, как обычно, никого не было. Степь, да степь.

Поработав так часа полтора, Алесей решил принёсти с улицы дров и разложить их на печи, чтобы подсохли про запас. Отложив книгу, он вынул из сумки на стол пакет с пирожками, поставил на печку алюминиевый чайник с водой, и вышел из вагончика.

Воздух был свеж, даже очень. Холодный порывистый ветер гнал тяжёлые тёмные тучи так низко, что, казалось, до них можно было допрыгнуть. "Точно метель будет, — подумал Лёха. — И охота Виктору по такой погоде бродить?".

Он поёжился, сбегал в деревянный туалет, стоявший метрах в двадцати от сторожки, взял на обратном пути охапку дров, и снова нырнул в тёплый вагончик, с твёрдым намерением до прихода Виктора оттуда больше не выходить.

Виктор пришёл к обеду.

— Ну и погодка! — заявил он с порога. — Привет! Чай горячий есть?

— Привет! Есть, конечно.

Витёк поставил в угол ружьё, снял с плеча вещмешок, достал из него за уши большого убитого зайца.

— Во, какой!

— Тю, — хмыкнул Лёха. — Предшественник твой, Федька Капустян, и покрупнее приносил. И без ружья даже, на петли брал. Вот уж специалист… был.

Витька спрятал зайца обратно и поставил вещмешок на пол.

— Думаешь, нет его уже в живых? — насторожился он.

— Ничего я не думаю! Только где он, если жив?

— Может к любовнице решил от жены уйти?

— Это у тебя одни бабы на уме! Капустян добрым семьянином был, и детей любил.

— Ну чё ты, Иваныч? Детей я тоже люблю. Потому и достойную мамку для них выбрать хочу. Ты же сам не рано женился.

Алексей поставил на стол две чашки с пакетиками чая.

— Или немку свою ждёшь? — улыбнулся он.

— Причём здесь немка? — смутился Виктор.

— Ладно, не смущайся, а то аж уши покраснели! — Сказал Лёха, наливая в чашки кипяток. — Кстати, ко мне вчера Дикий заезжал, сказал, чтоб завтра мы с тобой оба в ночь выходили.

— Как это? — удивился Виктор.

— Ну, вот так: с утра завтра не приходи сюда, а с вечера вместе заступим. Днём Дикий сам тут будет с гостями.

— С какими гостями?

— Да тебе-то какое дело?

— Да подозрительно это всё как-то.

— А деньги получать не подозрительно? Мало ли, какие дела у хозяина?! Деньги платит? Платит!

— Ну, ладно, ночью, так ночью. А раньше было такое?

— Один раз было. Перед Днём пограничника, за 2 дня до того, как Фёдор пропал.

— Не нравится мне это, — вздохнул Виктор. — Расскажи хоть, как оно было. — Ну, как… — пожал плечами Алексей, — Приезжал к Дикому мужик на чёрном представительском "Мерсе".

— Ну?

— Ну, вот. Не сам этот мужик приезжал, водитель его привозил. А на лобовом стекле — правительственный пропуск. И приехали они не домой к Дикому, а сюда. Сам я не видел, это Федька мне рассказывал. Он перед ночным дежурством на охоту решил сходить, ну и зашёл сюда по привычке.

— И? — жадно ловил слова Виктор, позабыв о стынущем в руках чае.

— Ну, те ему сказали, мол: "Иди, отдыхай перед дежурством, нечего здесь шариться". Он и ушёл. Вечером, когда мы заступать пришли, Дикий уже один здесь сидел, без гостей. Отдежурили мы нормально. А утром Федька и говорит мне: "Ты как хочешь, а я прослежу, что днём тут будет". Нас ведь Дикий предупредил, чтоб пока он нам на смену не придёт, не уходили.

— А как же проследить? Тут и спрятаться-то негде.

— Говорю же: Фёдор — следопыт тот ещё! У него и бинокль был, и костюм маскировочный настоящий, он его ещё из армии привёз. Он же раньше в погранвойсках прапорщиком служил.

— Тогда может он на День пограничника по пьянке уехал куда? Ну, типа как в кино "С лёгким паром".

— Ага, так уехал, что полгода вернуться не может? Да и не запойный он… был.

— Ну, не знаю… Я вообще его почти не знал, он же сюда жить приехал только когда женился.

— Мне всё это, если честно, тоже не нравится, — вздохнув, сказал Алексей.