Золото сечи - [16]
— Лежи, тебе нельзя вставать! — прощебетал приятный девичий голос.
Игнату этот голос был незнаком.
— Мне выйти нужно! — заявил Сирко.
— Как тебя зовут?
Раненый на минуту задумался…
— Игнат, — назвал он своё настоящее имя. — А ты кто?
— Ты пока не сможешь выйти, Игнат. А я — Дарья, дочь отца Арсения. — Дарья… Подарок, значит?! — попытался улыбнуться Игнат.
— Победительница, значит, а не подарок. Батюшка так говорит.
— Позови кого-нибудь из мужиков!
— Ни батюшки, ни Данилки сейчас нет, а больше никого звать не велено В доме вообще больше нет никого.
Сирко снова попытался встать…
— Лежи! — упёрлась в его грудь девичья рука. — Я сама…
Руки Дарьи нырнули под покрывало, и приставили горлышко кувшина к месту, которым сейчас был озабочен раненый.
Такой проворности от поповской дочки Игнат не ожидал. Хотя, его представления о поповских дочках, как, впрочем, и о других, не имели под собой оснований — все его познания женщин ограничивались турчанкой Айгуль. Других женщин в жизни Игната не было, сравнивать было не с кем. Но даже если бы у него была тысяча женщин, как в гареме царя Соломона, вряд ли Игнату удалось бы разгадать натуру Дарьи. Она была непредсказуема. С раннего детства Дашка моталась за своим сводным братом — Степаном — по пыльным колючкам в оврагах, лазила вместе с ним по деревьям, чуть повзрослев — ловила руками раков в речке, стреляла куропаток из самопала[24] собственноручно отлитой дробью и ворованным порохом… Разве что "стенка на стенку" с мальчишками не дралась. Одним словом — росла ребёнком бойким, что называется пацанкой, хотя внешне на мальчика похожа не была, а к 16-ти годам и вовсе стала красивой, статной девушкой с точёной фигурой. Стёпан к тому времени женился на казачке из зажиточной семьи — тучной и глуповатой, полной противоположности Дарье — и переехал жить ближе к Дону. На его кровати в маленькой угловой спальне теперь и лежал Игнат Сирко.
Игнат почувствовал, как от прикосновения девичьих рук горячая кровь прилила к его лицу. И не только к лицу. Теперь ему хотелось совсем другого, чем минуту назад.
— Не стесняйся, — подбодрила Дарья. — Мне не впервой. Ты уж неделю, почитай, здесь лежишь. Отец сказал — если кто про тебя проведает, говорить, что ты наш родственник с Верхнего Дона. И Данилке велел никому не рассказывать.
Кое-как Игнату удалось справить нужду, и девушка тут же убрала кувшин под кровать. Но на этом неловкий для Игната момент не закончился. Дарья взяла тряпицу, её рука снова скользнула к интимному месту, и стала вытирать пролившиеся капли…
Не в силах больше противостоять своей природной похоти, Игнат расслабился, и дал ей выход…
— Ааа… — простонал он и, обессиленный, провалился в небытиё.
"Никуда он не денется! — усмехнулась про себя Дарья, вытирая тряпицей липкую руку. — Все они одинаковые — любой секрет через одно место выдадут".
Хороший уход за больным делал своё дело, Игнат постепенно шёл на поправку. Через 2 недели он уже вставал с кровати и самостоятельно, опираясь о стену, ходил на ведро в коридоре, а к исходу лета чувствовал себя почти полностью исцелённым. За исключением одного — зрение к нему так и не вернулось. Игнат ослеп.
Теперь он почти всё время находился в подавленном состоянии, не представляя, как будет жить дальше. Выходить во двор ему по-прежнему не разрешали, скрывая от односельчан. Лишь беседы с Дарьей на некоторое время позволяли Игнату отвлечься от тяжких мыслей. С ней он забывал о недуге, по голосу и прикосновениям пытался представить, как она выглядит.
В один из дней, когда отец Арсений уехал на похороны в дальний хутор с ночёвкой, они беседовали, как обычно. Вечерело. Дарья сидела на табурете рядом с кроватью, Игнат полулежал, опёршись на подушку. Лёгкое исподнее бельё, отданное хозяином дома, было ему не по размеру — просторное, но короткое. Девушка рассказывала без умолка, а он слушал, лишь изредка поддерживая разговор короткими фразами.
Неожиданно она умолкла.
— Что случилось? — спросил Игнат.
— Я всё тебе рассказываю, как лучшей подруге, а ты мне о себе — ничего.
— Я тебе не подруга!
— А кто ты мне? И кто для тебя я?
Игнат задумался. Он сам задавал себе этот вопрос в последние дни, и боялся ответа, понимая, что Дарья теперь для него буквально всё: и глаза, и единственный человек, которому он рад в чужом краю. Без неё ему просто не выжить. Но что это? Как назвать эту привязанность — тягой к жизни, вынужденной необходимостью, или…
— Не хочешь говорить? — не успокаивалась Дарья.
— Может и не хочу! Я же не спрашиваю, почему ты никогда не рассказываешь о матери.
— Я не знаю, кто моя мама, — простодушно ответила Дарья. — Я подкидыш.
— Но батюшка ко мне как к родной относится, — спешно добавила она.
— А брат? Ты говорила — у тебя есть брат.
— Стёпка — родной сын отца Арсения.
— Я не мастер говорить, — смягчил тон Игнат. — Ты меня выходила, поставила на ноги, за это я тебе благодарен.
— И всё?
— Чего ты меня пытаешь? — снова вспылил Сирко. — Я же калека. Не был бы я калекой, ты бы со мной так не говорила. Ты жалеешь меня, как жалела бы старую слепую собаку.
— Почему старую? — усмехнулась Дарья.
Старинный кинжал, захваченный при разбойном нападении на ювелира, причудливым образом связывает средневековую секту профессиональных убийц и основоположников террора – ассасинов с международным руководителем терроризма, засевшим в годы Чеченской войны в неприступном горном укрепрайоне. Он практически неуязвим, но неожиданно на территории республики появляется некая «третья сила», как нападающая на федеральные войска, так и жестоко расправляющаяся с полевыми командирами и отрядами моджахедов. На чьей же стороне строго засекреченная оперативно-боевая группа «Сандал»? И какова конечная цель их вроде бы хаотичных и противоречивых, а на самом деле тщательно и хитроумно продуманных действий?
Героиня романа Ксения Кабирова родилась в 50-ти градусный мороз в конце первого послевоенного года в г. Якутске. С раннего детства она предпочитала мальчишечьи игры, была непослушной, вредной, например, дети пекли пирожки в песочнице, она их пинала ногой, сыпала песок в глаза за обиду. В ее душе как будто застыла льдинка. Через много лет она написала: «Заморозило морозами сердце детское мое…» И в юности не стало лучше: ее исключили из комсомола за аморальное поведение, не допустили до экзаменов в школе… Замужество не смирило ее характер: нашла коса на камень.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.