Золото партии - [121]

А тут подоспели и 50 миллионов от Кручины, и дела вообще пошли в гору. Часть средств передали совместному советско-бельгийскому предприятию „Дайнемик Трансфер“ с юридическим адресом в Политехническом институте (именно поэтому профессор Шлепков и попал в учредители). СП, в свою очередь, выделило средства на создание страхового общества „Русь“, а бизнесмен Крутихин, за счет именно этого общества, стал регулярно наезжать в Бельгию, основывая новые совместные предприятия и вкладывая доходы в разные банки. Душою всей этой компании был идеолог КПСС Виктор Ефимов, который, после неудачной попытки пробиться в народные депутаты, плюнул на политику и решил посвятить себя бизнесу.

Более тонко, но с большим размахом действовал Московский горком КПСС.

Понятно, опыта у него было побольше. Какие дела проворачивали еще во времена Гришина? Даже самого Ельцина схарчили, когда тот вздумал навести в горкоме партийную дисциплину. Нынешний Первый секретарь МГК Юрий Прокофьев по натуре был человек тихий, но умный и хитрющий. Этим он очень выгодно отличался от своего ленинградского коллеги Бориса Гидаспова, который хотя и был профессором химии, но действовал с нахрапистостью и прямолинейностью строевого фельдфебеля. Прокофьев действовал в паре с Первым секретарем Московского обкома КПСС Балашовым.[40] Два дальновидных Первых секретаря московского горкома и обкома КПСС совершенно справедливо забили тревогу по поводу того, что вскоре все праведно и неправедно нажитое партийное имущество будет национализировано. В этой связи они направили наверх записку, где толково изложили способ быстро и надежно припрятать все, что можно. В верхах к инициативе тт. Прокофьева и Балашова отнеслись с пониманием. Управделами ЦК КПСС Кручина в совершенно секретной директиве одобрил идею создания акционерного общества с передачей на его баланс основных фондов партийных органов стоимостью 116,6 миллионов рублей. А спустя четыре дня Секретариат ЦК принял соответствующее постановление:

Совершенно секретно.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Секретариата ЦК Коммунистической партии Советского Союза

О записке тт. Прокофьева Ю. А. и Балашова Б. И.

1. Согласиться (зачеркнуто: „в порядке исключения“) с предложением Первых секретарей Московского городского и областного комитетов партии тт. Прокофьева Ю. А. и Балашова Б. И. о передаче основных фондов городской и областной партийных организаций на баланс создаваемого с участием этих партийных комитетов акционерного общества.

2. Принять к сведению, что 60 % акций указанного акционерного общества будут принадлежать КПСС в лице Московского горкома и обкома партии.

3. Возложить ответственность за обеспечение имущественных интересов и прав КПСС при решении вопросов создания и функционирования акционерного общества на тт. Прокофьева Ю. А. и Балашова Б. И.».

Но как бы ни были детективно захватывающими события в обкомах и крайкомах КПСС, они все-таки не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило на вершине Партийно-государственной пирамиды, где сверху было видно все. Партия вела ожесточенную войну за свою собственность против обнаглевшей общественности, постоянно призывая на помощь спецчасти КГБ, десантников, внутренние войска, а когда собственность окончательно уплывала из рук, то и танки. Уже гремели выстрелы в Вильнюсе и Риге, где на партийную собственность покушались особенно ретиво. Но еще более скверные вести приходили из южных республик. Там на партийную собственность как бы никто не покушался, но сами партаппаратчики перестали платить дань Москве, вопили о национальной независимости и клялись при этом не Лениным, а Кораном.

Последние остатки имперских сил, группирующие вокруг председателя КГБ Крючкова и кучки военных и партийных ортодоксов, лихорадочно пытались предотвратить уже совершенно очевидный крах коммунизма как идеологии, чтобы сохранить свою власть над огромной империей. В отчаянии они снова вспомнили о Саддаме Хусейне. После вывода советских войск из Афганистана война между Ираком и Ираном за ненадобностью затихла сама по себе. Обе стороны потеряли примерно по миллиону человек и очень этим гордились. Хусейн изнывал от безделья, лениво поругивая Израиль. Ему нашли работу. План казался очень перспективным. Хусейн нападает на соседний Кувейт и оккупирует его. Чисто символическая гвардия кувейтского эмира, естественно, не сможет оказать никакого сопротивления миллионной армии Саддама, вооруженной до зубов новейшей советской техникой и имеющей опыт почти десятилетней войны с Ираном. Хусейну достанутся богатейшие нефтяные поля Кувейта, который присоединяется к Ираку в качестве провинции.

План основывался на том, что Соединенные Штаты никогда не смирятся с подобным международным разбоем и вынуждены будут начать с Ираком войну, ибо если они этого не сделают, то потеряют полностью свой престиж мировой державы. А если сделают, то завязнут, как и во Вьетнаме, в долгой и кровавой войне. А поскольку СССР связан с Ираком договором о дружбе, то Соединенным Штатам придется отныне платить не за последовательное проведение в СССР «демократических реформ», а за то, что СССР сохраняет нейтралитет. Это сразу же ослабит экономическое и финансовое давление на Советский Союз со стороны Запада и позволит свернуть горбачевские реформы.