Золото гуннов - [49]
Думать о строительстве избы не стоило. Одному да еще без пилы это дело было не по силам. Поэтому решил копать землянку, точнее пещерку на солнечном довольно крутом, если вообще не отвесном склоне оврага.
«И от чужого взгляда за деревьями и кустами не так заметна будет, и с землицей проще: сама ко дну оврага скатится. Все меньше мороки», — размышлял здраво да расчетливо.
С помощью топора смастерил себе из березовой жерди что-то подобное заступу. Хоть лезвие и узковато, но ничего, сойдет. Мало-помалу копать можно.
С заступом-то, помолясь Сварогу да Перуну с Велесом, поплевав на длани для пущей крепости, и приступил к трудам праведным. Чего зря время терять…
Лаз решил сделать поуже, чтобы в зимние холода было проще загораживать. А саму пещерку как можно попросторнее — не стоймя же в ней стоять. Надо не только одрину в ней поместить, но и утварь с припасами. И стол, какой-никакой, не помешает. А еще печь, чтобы лютость зимних холодов пресечь.
Поначалу землица, влажная и рыхловатая, поддавалась довольно легко. Но это поначалу. Когда же пошла глина, веками ни дождями, ни снегами с морозами не тронутая, о легкости пришлось позабыть. Тут уж ни то что заступом, топором едва справлялся. Но мало-помалу все же въедался в твердь земную. Чтобы ускорить удаление накопанной, точнее нарубленной глины, пришлось из прутьев плетушку соорудить. Дело пошло куда сподручнее.
Плетушка же в свою очередь натолкнула на мысль, что надо подобные изготовить под грибы и плоды лесные. Дело не хитрое, однако весьма нужное.
«А если меньшие влажной глинной обмазать, да высушить, да в огне костра прокалить? Не получится ли горшок… либо котел? — затеребили думки-мысли кудластую главу Ратши. — Было бы в чем и воду держать, и варево сварганить».
— Как мыслишь? — радуясь собственным мыслям. Подморгнув, спросил крутившегося у ног Черныша.
Раньше вести речи с псом не приходилось. С богами — да, но не с псом. Но то — раньше… Теперь вот довелось. Мало того, как-то незаметно такое общение, такие односторонние разговоры вошли в привычку общаться, чтобы не забыть родную речь.
Черныш ответил преданно-одобрительным взглядом глянцевито поблескивающих глаз, тыканьем в руки влажного носа, тихим потявкиванием и радостным повиливанием хвоста.
— И на том спасибо, — шутливо поблагодарил последнего друга.
Как помыслилось, так и сделалось.
В передыхах между рытьем пещерки, под вопросительно-пристальными взорами Черныша, склонявшего главу и так и этак, сплел несколько корзин разных размеров. Обмазал глиной. Выставил на просушку. Горшки получились не очень лепы на вид: толстостенны, тяжеловаты и неказисты. «То не беда, — решил, — лишь бы не треснули и не разбились. Иначе от них проку мало».
Пока к пущей радости верного пса, обожающего прогулки по лесу, занимался добычей пищи насущной да рытьем пещерки, горшки подсыхали. У некоторых стенки лопнули. Да так, что просвет образовался. У других, словно листочки жилками, покрылись мелкими трещинками. «Так и мой лик к старости покроется паучьей сетью морщин», — подумалось невзначай.
Потрескавшиеся горшки для знакомства с огнем не годились. Но не печалился. Ибо русичу грех великий в тоске-кручине пребывать. Боги того не любят. К тому же можно еще изготовить: глины и прутьев — предостаточно, голова — на плечах, руки — на месте. Докука была в том, чтобы уцелевшие не треснули при обжиге.
Призвав на помощь Сварога, сотворив молитву Семарглу, богу огня, обложил уцелевшие горшки сухой травой и ветками, развел кострище. Сначала махонькое, потом все больше и больше, чтобы пламя не только огненными языками облизало стенки горшков, но и прокалило их. Иначе какой толк.
Черныш костры терпел — тепло всем нравится. Но относился к ним, точнее к огню, с опаской. Поэтому, пока горело кострище, держался настороженно, смотрел со стороны на хозяина с немой укоризной, мол, для чего такая суета? Нам и без огня живется совсем неплохо.
Раньше Ратше промыслом горшечников заниматься как-то никогда не доводилось. Пользовался готовым. Но сказать, чтобы он не видел, как это делают другие, было бы не правдой, а кривдой. Видел. И не раз. Но одно дело видеть, и совсем другое — самому промышлять.
Однако виденное помогло. И при замесе глины, и при сушке, и при обжиге. Он дал кострищу медленно остыть. И только тогда, когда над кучкой золы уже даже дух теплый не вился, не говоря о струйках дыма, дотронулся до первого горшка. И ничего, тот не рассыпался. Боги и на этот раз не оставили Ратшу своей милостью.
«Слава Сварогу и сыну его Семарглу, — обрадовался Ратша, — есть утварь. Теперь и зима-зюзя с ее морозами и метелями не так будет страшна».
Настроение Ратши передалось и Чернышу. Тот, хоть ничего и не понял, но подошел к хозяину и ласково потерся о его ногу. Это, по-видимому, а также повиливание хвостом, должно было означать, что он, верный пес, полностью одобряет действия своего благодетеля и, конечно же, разделяет его радость.
К тому времени, когда все чаще и чаще стали разверзаться хляби небесные, и дожди, напоив землю, утомленную солнцем, истощенную всякой всячиной, сосущей из нее соки, чтобы самим дать плоды, наводили тоску-кручину, пещерка была выкопана. Ее стены и своды не только умащены водой и заглажены мозолистыми дланями Ратши, но и обожжены кострами, чтобы не было обвалов и осыпаний, чтобы гнили-плесени не завелось.
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
О рядовых «солдатах правопорядка» — участковых инспекторах, сотрудниках уголовного розыска и дружинниках — хочется рассказать. Хочется поведать без прикрас и фантазий, сделав их героями рассказов и повестей.
Эрнест Капандю — один из основоположников авантюрного романа, литературного жанра, которому отдавали предпочтение лучшие писатели всего мира. Книги Капандю расходились в огромном количестве экземпляров. Если бы он был столь же плодовит, как Дюма, возможно, именно он стал бы символом французской приключенческой литературы XIX века. Герой Капандю — отважный таинственный незнакомец, рыцарь в черном плаще, который волей судьбы становится орудием правосудия. Не колеблясь он карает негодяев, пренебрегающих законами чести.
1453 год. В Европе наступили темные времена: взят Константинополь, Османская империя завоевывает новые земли, а папа римский беспокоится о своей пастве… и власти. Его Святейшество отдает приказ ордену Тьмы, члены которого призваны искать повсюду признаки близящегося конца света и создавать «карту людских страхов». И на авансцену выходит Лука – умный не по годам юноша, которого снаряжают в экспедицию вместе с монахом братом Пьетро и слугой Фрейзе. Волею судьбы к ним присоединятся прекрасные девы: благородная Изольда и ее компаньонка – мавританка Ишрак.
Шотландия, 1869 год. Жуткое тройное убийство, происшедшее в отдаленной сельской общине в Хайленде, закончилось арестом 17-летнего юноши по имени Родрик Макрей. Из его личных дневников абсолютно ясно, что он виновен в этом преступлении. Но они же привлекли к себе внимание лучших юристов и психиатров страны, стремящихся выяснить, что именно заставило Макрея совершить этот чудовищный акт насилия. Безумен ли он? Впрочем, для суда дело уже фактически решено. И один лишь адвокат, изо всех сил старающийся спасти своего подопечного, стоит сейчас между Родриком и виселицей…
Безжалостный король Август Сильный заточил в своем замке юного аптекаря Иоганна Фридриха Бёттгера. Тот должен открыть тайну получения золота из свинца, а неуспех будет стоить ему жизни. Бёттгер не сумел осуществить мечту алхимиков, зато получил рецепт фарфора — экзотической и загадочной субстанции, называемой «белым золотом». И ради того чтобы его раздобыть многие современники готовы лгать, красть и даже убивать…
1920-е годы, Англия. Знаменитый лондонский писатель с женой-американкой, следуя на отдых, волею случая оказываются в типично английской глубинке. Их появление совпадает с загадочным и зловещим происшествием. Маленький уютный городок взбудоражен гибелью при весьма туманных обстоятельствах старшей дочери самого богатого и влиятельного человека в графстве, хозяина поместья Ланарк-Грэй-Холл. Слухи приписывают «авторство» преступления ужасному чудовищу из старинной легенды. Но вместо того, чтобы поскорее бежать подальше от опасных мест, приезжие «туристы» решают остаться.
Впервые на русском языке «Тайная книга Данте», роман Франческо Фьоретти, представителя нового поколения в итальянской литературе, одного из наследников Умберто Эко.Действительно ли Данте скончался от смертельной болезни, как полагали все в Равенне? Или же кто-то имел основания желать его смерти, желать, чтобы вместе с ним исчезла и тайна, принадлежавшая не ему? Мучимые сомнениями, дочь поэта Антония, бывший тамплиер по имени Бернар и врач Джованни, приехавший из Лукки, чтобы повидаться с поэтом, начинают двойное расследование.