Золото гетмана - [79]

Гото видел, что Цезарь свалился на землю (он тешил себя мыслью, что его приятель, который был плохим фехтовальщиком, только ранен), но и не подумал дать деру. Может, потому, что в свое время Гото брал уроки обращения со шпагой у самого Ля Боассьера. Правда, тогда у Гото была другая фамилия и он вращался совсем в других кругах парижского общества, нежели сейчас.

Первый же его выпад показал Гото, что противник неловок в обращении со шпагой; скорее всего, решил грабитель, это новичок, который знал один-два вольта, батман, купе[109] и еще несколько несложных приемов. Гото приободрился и обрушился на Потупу с намерением закончить бой как можно быстрее.

О том же думал и старый запорожец. Он сразу понял, что перед ним настоящий мастер клинка. Поэтому решил усыпить его бдительность с помощью той же уловки, которая получилась у него совершенно случайно, когда он довольно неуклюже парировал колющий удар Гото. Француз нападал, а Потупа отмахивался от него как от назойливой мухи, стараясь не показать все свое умение. Полная луна наконец выскользнула из-за туч и осветила задний двор «Золотой шпоры» словно фонарем. Поэтому все движения Гото старый запорожец мог не только видеть, но и предвидеть.

Краем глаза Потупа увидел, что в дверном проеме показался Андрей со шпагой в руках; позади него стояли и остальные. Старый запорожец быстро изобразил свободной рукой жест, который был понятен Андрею, – освободи от веревки Якова и не лезь в драку, я сам – и сын Полуботка тут же переменил свое решение броситься на выручку Потупе. Он понял, что в этой схватке будет ему помехой.

Наконец и до Гото дошло, что противник играет с ним как кот с неразумной мышью. Все его удары и уколы встречали жесткую защиту; она была неуклюжей и даже на первый взгляд вообще никакой, но, тем не менее, ни один выпад Гото не достиг цели. Тогда грабитель пошел ва-банк; он включил максимальную скорость, и его шпага запорхала вокруг старого запорожца словно бабочка.

Наверное, Потупа только и ждал этого момента; наконец противник занервничал. Казак словно проснулся. И ответил Гото таким вихрем ударов и уколов, что грабитель сначала попятился, а затем, совершенно не соображая, что делает, сделал попытку выйти из боя и сбежать. Все-таки жизнь среди отбросов общества на парижском «дне» вконец вытравили из него главную особенность истинных мастеров шпаги – драться нужно до конца, каким бы он ни был. Победа в схватке с равным, это всегда дело случая.

На этот раз запорожец сделал чисто сабельный удар; коварным, неуловимым для глаз движением кисти руки он располосовал грудь Гото, который все же успел уйти с дистанции, поэтому был только серьезно ранен. Грабитель упал и крикнул:

– На помощь! Сюда!

Это были его последние слова. Потупа хладнокровно приколол Гото к земле как бабочку. Но крик услышал Коростылев. Он сразу все понял.

– Дьявол! – выругался майор. – Они уходят! Беклемишев, бери четверых урок и за мной! Белосельский, ты командуешь здесь! Понял?

– Так точно!

– Смотри, проворонишь – лично повешу тебя на первом же дереве!

Когда Коростылев со своей «гвардией» оказался на заднем дворе, то несколько опешил: вместо трех человек перед ним стояли шестеро! И все вооруженные! Откуда они взялись?!

Филиппа Орлика майор узнал сразу: он неудачно охотился на него в Бреславле[110]. Правда, тогда Коростылев был мелкой сошкой; настолько мелкой, что командующий операцией по поимке гетмана все тот же Иван Иванович Ягужинский даже не удосужился с ним познакомиться. Поэтому от Коростылева мало что зависело. Он лишь следил. (Впрочем, Коростылев был послан в Бреславль не только с целью помочь Ягужинскому, но и понаблюдать за действиями Ивана Ивановича; так приказал Румянцев, непосредственный начальник майора.)

Тогда Орлик прятался в богатом доме, больше похожем на небольшую крепость. Хозяин дома не сдался ни на подкуп, ни на увещевания Ягужинского и не открыл агентам Тайной канцелярии ворота. А рано утром Орлик и его семья в сопровождении сильной охраны покинула гостеприимный дом, и Ягужинский лишь злобно скрипел зубами, глядя Орлику вслед. Коростылев увидел лицо Орлика в окне кареты: оно было бледным до синевы.

Таким же бледным, как и в эту лунную ночь. Завидев Орлика, майор крикнул «Мой!» и скрестил с ним шпаги. Беглого гетмана требовалось взять живым, и Коростылев решил заняться им лично. Нужно сказать, что майор был весьма неплохим фехтовальщиком. Его натаскивал сам Румянцев, который с любым холодным оружием был на «ты». Однако Орлик оказался упорным соперником. Он не атаковал, а больше защищался, но делал это умело – сказывалась казацкая выучка.

Остальные участники ночного сражения разбились по парам. Андрею достался Беклемишев, Якову – здоровенный битюг, в руках которого шпага казалась соломинкой, де Клюар, превосходный дуэлянт, дрался с шустрым мазуриком, тоже понимающим толк в фехтовании, а Потупе достались двое французов, потому что старый слуга гетмана Кароль держал шпагу, как баба помело, и испуганно отмахивался от противника, будто тот был шершнем.

Яков уже нанес здоровяку несколько ран, а тот все еще не сдавался. Он был неповоротлив, поэтому юный сын Полуботка бегал вокруг него как лайка, которая держит медведя: вырвала зубами клок шерсти – отпрыгнула на безопасное расстояние, укусила еще раз – опять назад…