Золото друидов - [51]
Воины веселятся и пьют, но пока сдержанно, в меру — главное событие вечера еще впереди.
Наконец, поднявшись на ноги и тяжело опершись руками о столешницу, Агнар задает давно ожидаемый вопрос.
— Стоит ли нам искать добычи этим летом?
Зал потряс одобрительный рев десяток луженых глоток.
— Да!
— Конечно, стоит!
— Какие сомнения, конунг?!
— Бей! Руби!
Агнар ждет, пока вопли смолкнут.
— А если стоит, то куда мы направим быстрые ладьи?
Старая привычка, ставшая обычаем — в канун йоля вождь спрашивает у воинов, где им искать добычи и славы в этом году. Предложить имеет право каждый, невзирая на возраст или положение. Так же как и высказаться, отвергая чье-то предложение.
Некоторое время царила тишина. Все ждали, кто начнет первым. Хьяль горько усмехнулся — старики говорили, что раньше предложения сыпались градом. Да что там, еще на памяти Асмунда проблемой было из чего выбрать, а не что предложить.
Как всегда первой не выдержала молодежь.
— Фризы! — навскидку заявил хорошо набравшийся Хререк. — Их ладьи можно подстеречь по дороге к данам.
— Ну, ты и сказанул. Сразу видно, еще молоко на губах не обсохло. — Одернул его хирдман постарше. — У их торговых караванов охраны больше, чем нас самих. Они это дело на широкую ногу поставили. Да и не везут они сюда ничего, кроме шерсти.
— Пощипать их прибрежные селения. Разграбить их сокровищницы. — Хререк не желал сдаваться без боя.
— Да какие там сокровищницы. Если только вглубь суши лезть, а там удобных рек нет. На берегу же одни укрепления. — Еще один ветеран.
— Но … Если… — Пытается защитить идею Хререк.
— Сядь, — осаживают его старшие хирдманы.
— Лесные саксы! — Снова кто-то из молодых.
Обычно невозмутимый Ульф аж фыркнул.
— Хм. Брать нечего. Ни золота, ни красивых вещей. Ничего — лишь леса, зверье и люди от этого зверья не слишком отличающиеся.
— Франки!
— У франков негостеприимно. — Убе машинально потер плечо, в которое летом какой-то не в меру ретивый лучник удачно вогнал стрелу. — Меня от их рож еще пару лет тошнить будет.
— Тебя от всех тошнит. Мне вот интересно, как ты причесываешься, а тем более волосы подрезаешь и бороду подравниваешь без помощи зеркала? А то ведь как глянешь, так наверняка тоже сразу в блев.
— Меня тошнит только от таких паскудников, как ты Торгейр.
— А что же тогда борода подрезана неровно и волосы растрепаны?
Старший сын Асмунда в ответ выдал такой поток ругательств, что на время замолкли даже привычные к брани хирдманы.
— Дальше на юг что-то не тянет. Особенно, если представить, что там все такие, как Торгейр, — задумчиво протянул Ульф.
— Просто ты не хочешь, чтобы твою голову заливали кедровым маслом и посылали в дар местному правителю. — Торгейр вспомнил о судьбе недавно погибшего на юге отряда норвежцев явно не к месту, воины приуныли еще сильнее.
— На восток, в Гардарики! Или дальше в Миклгард!
— В Гардах, с тех пор, как их правители породнились с данами, тоже нерадостно. Слухи, что оттуда доходят, ясно указывают — эти новые вожди умеют демонстрировать недовольство незваными гостями. В Миклгард же без их разрешения не пройдешь. Да и далеко это.
— Может, острова, что лежат на закате?
— Там нет богатых поселений. Люди рвутся туда из-за земли. А я себя с сохой как-то слабо представляю.
— Балты или курши!
— Они от саксов недалеко ушли. Охота тебе за ними по чащам ноги ломать.
— У англов от нашего брата не продохнуть!
— Скотты и без нас друг друга отлично грабят!
— Может снова к финнам? Там хорошо. — Неожиданно выдал Хререк.
Шутку не оценили. В сторону «советчика» полетели ругательства и огрызки костей.
— Данмарк! — прогудел со своего места подзуженный Торгейром Бьёрн.
Несколько мгновений в зале стояла мертвая тишина.
— Ты еще к свевам нас пошли, — сквозь зубы прошипел один из старших хирдманов. — Или в Эстланд.
— А что, Эстланд это идея, — впервые с начала спора подал голос Хьяль.
— Совсем скорбен разумом стал, Безумный? На соседей нападать плохая примета, знаешь ли. К длинным ладьям и пожарам по осени.
— Веришь в плохие приметы после этого лета, Гейр? — От Хьяля не укрылся недовольный взгляд, брошенный в его сторону Агнаром, но он решил идти до конца.
— Как никогда раньше. А тебе, смотрю, Безумный, чересчур богатое воображение все покоя не дает. Хорошо по башке треснули, там в ущелье.
Даже позже, на трезвую голову Хьяль так и не смог понять, что с ним тогда произошло. Все, что он помнил, это как окружающий мир внезапно сжимается в точку, и в нем остается лишь ухмыляющееся лицо Торгейра.
Скальд пришел в себя прижатый к столешнице обхватившим его за плечи Ульфом. Глаза застилала алая мгла.
— Пусти! Все нормально! — Хьяль с трудом разжал ладонь. Рукоять ножа глубоко врезалась в кожу, отпечатавшись рифленкой обмотки.
Хирдманы замолкли, потрясенно глядя на скальда. Особенно удивленным выглядел явно не ожидавший такой реакции Торгейр.
— И что мы в итоге имеем? — Конунг говорил тихо, словно рассуждая сам с собой, но в наступившей гнетущей тишине голос раскатисто разносился по залу.
— Фризы… У фризов прекрасная шерсть. В смысле, овечья шерсть… Вот только, даже если мы загрузим ею корабли до отказа, при дележе выйдут сущие гроши — девке на платок не хватит… Саксы… Леса, звери и нищета… Франки… — Конунг криво ухмыльнулся. — Летом были франки. Вспомните, сколько раз мы встречали северные ладьи, возвращаясь по той злосчастной реке… Даны и свевы — соседи. Что у них есть такого, чего нет у нас?.. На острова англов давно уже впору не в набеги ходить, а к родне — в гости… Гарды и Серкланд далеко, туда с зимовкой надо. Понятно, вы-то с радостью. Но урожай кто собирать будет?.. Эстланд… наоборот слишком близко. Торгейр в этом случае, как это ни удивительно, прав. Оказывается, даже такое в жизни бывает — в чем-то правый Торгейр.
На волне все возрастающей моды на северную мифологию и историю некоторые наши современники полюбили при случае рассуждать о приятном и единственно «достойном» посмертии в раю древних скандинавов и прочих викингов — Вальхалле. Почему-то им кажется, что там будет по-настоящему здорово, все будет бесплатно, все будет в кайф. Не отстают от них и многочисленные авторы фэнтези, герои которых чувствуют себя среди северных богов как дома, походя братаются с героями-викингами и пачками влюбляют в себя красавиц-валькирий.
Двое друзей — бывший виллан Жак из селения Монтелье и обедневший арденнский рыцарь сир Робер де Мерлан наконец-то стали полноправными членами ордена Святого Гроба, одного из наиболее могущественных тайных орденов крестоносного братства.Теперь, выполняя волю Римского Папы Григория Девятого, Жак и Робер в составе отряда рыцарей отправляются с некой секретной миссией в Багдад, чтобы тайно встретиться с наследниками великого Чингисхана. Речь пойдет о сокровищах Повелителя Вселенной…Но враги не дремлют и каждый шаг героев будет оплачен кровью…«Рыцарский долг» является продолжением уже известного читателю романа «Рыцарь святого гроба».
Путешествие графов дю Нор (Северных) в Венецию в 1782 году и празднования, устроенные в их честь – исторический факт. Этот эпизод встречается во всех книгах по венецианской истории.Джакомо Казанова жил в то время в Венеции. Доносы, адресованные им инквизиторам, сегодня хранятся в венецианском государственном архиве. Его быт и состояние того периода представлены в письмах, написанных ему его последней венецианской спутницей Франческой Бускини после его второго изгнания (письма опубликованы).Известно также, что Казанова побывал в России в 1765 году и познакомился с юным цесаревичем в Санкт-Петербурге (этот эпизод описан в его мемуарах «История моей жизни»)
Густав Эмар — признанный классик приключенческого жанра, романист с богатейшим опытом морских путешествий и опасных экспедиций в малоизученные районы Африки и Южной Америки. Он командовал пиратской бригантиной и томился в плену у индейцев Патагонии, и эти приключения писателя-авантюриста отражены в десятках блистательных романов, которые читаются на одном дыхании.В сборник вошли два романа Густава Эмара.Первый, «Поклонники змеи», — о зловещем культе Вуду, о магических обрядах и кровавых ритуалах гаитянских жрецов, которые выступили с оружием в руках против белых поработителей.Второй — о противостоянии белых поселенцев и техасских индейцев, возглавляемых отважным и жестоким вождем по прозвищу Черная Птица.Издание подготовлено по тексту 1898 года.
В пятый том Собрания сочинений известного французского писателя Гюстава Эмара входят романы «Золотая лихорадка» и «Курумилла», продолжающие цикл романов о приключениях Валентина Гилуа и его друзей.
В повести описывается промежуток с конца 1919 г. по конец 1921 г. на фоне окончания Гражданской войны в России. Человек, мало что помнящий, бежит из Москвы за страшное злодеяние, которое он случайно совершил против вождей Революции. Беглец был членом партии большевиков, но теперь ему вынесен смертный приговор и отсрочить его исполнение возможно только на Юге, где еще цепляются за последние клочки земли белые. Постепенно открывается предыстория беглеца, оказываются замешены потусторонние силы, стоящие за противоборствующими сторонами, высокая политика и простые человеческие судьбы, которые оказались раздавлены жерновами Революции.
«Люди и нелюди» – это первая часть романа «Проклятый род». Действие охватывает реальные исторические события: борьбу донского казачества с Крымской и Ногайской ордами, Ливонскую войну. Однако главные герои романа не царь Иван Грозный, не король Речи Посполитой Стефан Баторий и даже не лихой разбойный атаман Иван Кольцо, а простые казаки, истинные защитники Отечества и православной веры. Это повествование об извечных человеческих страстях, пороках и добродетелях, особо ярко проявляющихся в эпоху великих перемен.