Золото друидов - [51]

Воины веселятся и пьют, но пока сдержанно, в меру — главное событие вечера еще впереди.

Наконец, поднявшись на ноги и тяжело опершись руками о столешницу, Агнар задает давно ожидаемый вопрос.

— Стоит ли нам искать добычи этим летом?

Зал потряс одобрительный рев десяток луженых глоток.

— Да!

— Конечно, стоит!

— Какие сомнения, конунг?!

— Бей! Руби!

Агнар ждет, пока вопли смолкнут.

— А если стоит, то куда мы направим быстрые ладьи?

Старая привычка, ставшая обычаем — в канун йоля вождь спрашивает у воинов, где им искать добычи и славы в этом году. Предложить имеет право каждый, невзирая на возраст или положение. Так же как и высказаться, отвергая чье-то предложение.

Некоторое время царила тишина. Все ждали, кто начнет первым. Хьяль горько усмехнулся — старики говорили, что раньше предложения сыпались градом. Да что там, еще на памяти Асмунда проблемой было из чего выбрать, а не что предложить.

Как всегда первой не выдержала молодежь.

— Фризы! — навскидку заявил хорошо набравшийся Хререк. — Их ладьи можно подстеречь по дороге к данам.

— Ну, ты и сказанул. Сразу видно, еще молоко на губах не обсохло. — Одернул его хирдман постарше. — У их торговых караванов охраны больше, чем нас самих. Они это дело на широкую ногу поставили. Да и не везут они сюда ничего, кроме шерсти.

— Пощипать их прибрежные селения. Разграбить их сокровищницы. — Хререк не желал сдаваться без боя.

— Да какие там сокровищницы. Если только вглубь суши лезть, а там удобных рек нет. На берегу же одни укрепления. — Еще один ветеран.

— Но … Если… — Пытается защитить идею Хререк.

— Сядь, — осаживают его старшие хирдманы.

— Лесные саксы! — Снова кто-то из молодых.

Обычно невозмутимый Ульф аж фыркнул.

— Хм. Брать нечего. Ни золота, ни красивых вещей. Ничего — лишь леса, зверье и люди от этого зверья не слишком отличающиеся.

— Франки!

— У франков негостеприимно. — Убе машинально потер плечо, в которое летом какой-то не в меру ретивый лучник удачно вогнал стрелу. — Меня от их рож еще пару лет тошнить будет.

— Тебя от всех тошнит. Мне вот интересно, как ты причесываешься, а тем более волосы подрезаешь и бороду подравниваешь без помощи зеркала? А то ведь как глянешь, так наверняка тоже сразу в блев.

— Меня тошнит только от таких паскудников, как ты Торгейр.

— А что же тогда борода подрезана неровно и волосы растрепаны?

Старший сын Асмунда в ответ выдал такой поток ругательств, что на время замолкли даже привычные к брани хирдманы.

— Дальше на юг что-то не тянет. Особенно, если представить, что там все такие, как Торгейр, — задумчиво протянул Ульф.

— Просто ты не хочешь, чтобы твою голову заливали кедровым маслом и посылали в дар местному правителю. — Торгейр вспомнил о судьбе недавно погибшего на юге отряда норвежцев явно не к месту, воины приуныли еще сильнее.

— На восток, в Гардарики! Или дальше в Миклгард!

— В Гардах, с тех пор, как их правители породнились с данами, тоже нерадостно. Слухи, что оттуда доходят, ясно указывают — эти новые вожди умеют демонстрировать недовольство незваными гостями. В Миклгард же без их разрешения не пройдешь. Да и далеко это.

— Может, острова, что лежат на закате?

— Там нет богатых поселений. Люди рвутся туда из-за земли. А я себя с сохой как-то слабо представляю.

— Балты или курши!

— Они от саксов недалеко ушли. Охота тебе за ними по чащам ноги ломать.

— У англов от нашего брата не продохнуть!

— Скотты и без нас друг друга отлично грабят!

— Может снова к финнам? Там хорошо. — Неожиданно выдал Хререк.

Шутку не оценили. В сторону «советчика» полетели ругательства и огрызки костей.

— Данмарк! — прогудел со своего места подзуженный Торгейром Бьёрн.

Несколько мгновений в зале стояла мертвая тишина.

— Ты еще к свевам нас пошли, — сквозь зубы прошипел один из старших хирдманов. — Или в Эстланд.

— А что, Эстланд это идея, — впервые с начала спора подал голос Хьяль.

— Совсем скорбен разумом стал, Безумный? На соседей нападать плохая примета, знаешь ли. К длинным ладьям и пожарам по осени.

— Веришь в плохие приметы после этого лета, Гейр? — От Хьяля не укрылся недовольный взгляд, брошенный в его сторону Агнаром, но он решил идти до конца.

— Как никогда раньше. А тебе, смотрю, Безумный, чересчур богатое воображение все покоя не дает. Хорошо по башке треснули, там в ущелье.

Даже позже, на трезвую голову Хьяль так и не смог понять, что с ним тогда произошло. Все, что он помнил, это как окружающий мир внезапно сжимается в точку, и в нем остается лишь ухмыляющееся лицо Торгейра.

Скальд пришел в себя прижатый к столешнице обхватившим его за плечи Ульфом. Глаза застилала алая мгла.

— Пусти! Все нормально! — Хьяль с трудом разжал ладонь. Рукоять ножа глубоко врезалась в кожу, отпечатавшись рифленкой обмотки.

Хирдманы замолкли, потрясенно глядя на скальда. Особенно удивленным выглядел явно не ожидавший такой реакции Торгейр.

— И что мы в итоге имеем? — Конунг говорил тихо, словно рассуждая сам с собой, но в наступившей гнетущей тишине голос раскатисто разносился по залу.

— Фризы… У фризов прекрасная шерсть. В смысле, овечья шерсть… Вот только, даже если мы загрузим ею корабли до отказа, при дележе выйдут сущие гроши — девке на платок не хватит… Саксы… Леса, звери и нищета… Франки… — Конунг криво ухмыльнулся. — Летом были франки. Вспомните, сколько раз мы встречали северные ладьи, возвращаясь по той злосчастной реке… Даны и свевы — соседи. Что у них есть такого, чего нет у нас?.. На острова англов давно уже впору не в набеги ходить, а к родне — в гости… Гарды и Серкланд далеко, туда с зимовкой надо. Понятно, вы-то с радостью. Но урожай кто собирать будет?.. Эстланд… наоборот слишком близко. Торгейр в этом случае, как это ни удивительно, прав. Оказывается, даже такое в жизни бывает — в чем-то правый Торгейр.