Золото друидов - [49]

Вскоре со стороны кустов показались запыхавшиеся, исцарапанные, мрачные как волки после неудачной охоты хирдманы. От былой веселости не осталось и следа. Если их заподозрят в пособничестве нападавшему, не миновать серьезных разбирательств и ладно, если после этих разбирательств они не повиснут на ветвях священного дуба, да и в любом случае ссориться с далеко не последним из воинственных вождей Согна как-то не хочется.

— Ушел, дерьмо свинячье, — зло бросил один из воинов. — Растворился среди шатров, как клятая тень.

* * *

— Уверен, что стоит переводить хорошее вино?

— Крепкое вино, как говорят греки первейшее средство, остановить кровотечение и подсушить рану. А греки в этом толк знают.

Протяжный вздох. — Вот бы тебя и твоих греков.

Агнар сидел на кипе шкур в своем шатре. Вокруг, обрабатывая длинный разрез, ярко красной широкий полосой протянувшийся под левым соском, заботливой наседкой хлопотал Асмунд.

— А не хрен по ночам в одного шататься, аки блудливая кошка в поисках кота. — Старик, что-то тихонько шепча, провел большой загнутой иглой над огнем жаровни и, продолжая шептать, стал приматывать к игле толстую жильную нитку, вымоченную во все том же крепком вине. — Он же тебя чудом не убил. Смотри, разрез какой ровный, четкий, аки линия горизонта. Резко бил. Под самые ребра бил. В сердце метил. И ведь почти попал.

— Асмунд, хорош причитать.

— А я и не причитаю. Я истину говорю. Парень свое дело крепко знает. Терпи. — Старый викинг воткнул иглу в нижний край разреза.

Агнар скривился и зашипел.

Тихо зашуршал полог, скользнувший в шатер Ульф замер, ожидая, когда Асмунд закончит.

— Говори. — Конунг не хотел ждать. Ему и так не сказано повезло, что сегодня Ульф не стал принимать участия в общем разгуле и смог найти еще не успевшего упиться, разумеющего в лекарском искусстве Асмунда.

— Хм. Те хирдманы, это, кстати, ребята Торира Хитрого, нападавшего не знают, на тинге до этого не видели. Он подсел незадолго до твоего появления, угощал вином, клялся в дружбе и прочее. Потом пошел по нужде, ну а в дальнейших событиях ты сам успел поучаствовать. Торир ручается за своих людей и готов поклясться на чем угодно, что они ни причем.

— Может, вызвать их на правеж, — деловито предложил Асмунд, спорыми ловкими движениями бывалого костоправа, накладывая на рану стежок за стежком. — Конечно, у Торира, нет особого резона ссориться с тобой, но кто его знает. Хердаландец все-таки.

— Не стоит. — На лице конунга не дрогнул ни один мускул, но Ульф заметил, что на лбу конунга выступил пот, да и говорит он с легким придыханием.

— Почему нет? Подумай. Все-таки обвинение очень серьезное. — Сделав последний стежок, Асмунд закрепил шнур хитрым узлом и наложил поверх шва толстый слой способствующей заживлению мази.

— Потому что, если вдуматься, возможно, они мне жизнь спасли. Ловкий был все-таки паренек. — Конунг осторожно задел шов пальцем и тут же скривился от боли.

— Ну пусть тогда хотя бы опишут его, чтобы можно было устроить поиски.

Ульф одобрительно кивнул.

— Я был у Орма, он поможет. Все корит себя, что не послал с тобой никого из своих.

Аганр отмахнулся.

— Еще я по тингу под охраной не ходил. А расспрашивать про нападавшего нет смысла. Я его хорошо запомнил, тем более что уже видел до этого. Это на него вчера наорал у костра Торгейр.

— Хм. — Только и высказал Ульф.

— А ты-то тут причем? Решил отомстить, так и искал бы этого болезного. — Старый медведь не был так спокоен. — Торгейр наорал, пусть Торгейра и режет. Все только вздохнут с облегчением.

— Ты же знаешь Забияку. Торгейр все время в толпе. — Конунг осторожно повел плечом, проверяя, как оно движется. Слегка скривился от боли, но продолжил манипуляции.

— Но в кусты-то он все равно отходит.

— Может, дело не только в этом. — Задумчиво заметил Ульф. — Есть старый обычай, до сих распространенный среди некоторых племен, особенно у горцев. Если мужчина из одного рода убил мужчину из другого рода, то месть постигнет не убийцу — мстители попытаются достать лучшего в роду врага. Но у хирдмана нет родни, его родня хирд. В таком случае за грехи воина отвечает вождь.

Асмунд грязно выругался.

— Срал я на такие обычаи. Агнар, ты собираешься простить этого любителя острых ножей из-за того, что Торгейр действительно его оскорбил?

— Не в этом дело. — Конунг методично разминал руку. — Не хочу поднимать шум. Всё равно он уже далеко.

— Уверен?

— А ты бы остался на тинге, совершив неудачное нападение в людном месте, понимая, что тебя узнали? Стал бы ждать, когда за тобой придут? — Агнар повернулся к красному от ярости Асмунду.

— Можно заставить ответить за содеянное его вождя. Раз уж есть такой сранный обычай. Расспросить людей, узнать, с кем он был. Ни один вождь не станет скрывать дружинного, нарушившего священный мир. Себе дороже выйдет, если соседи узнают.

Конунг устало помотал головой.

— А я говорю «нет». Представь, сколько шума поднимется. А шума тут и без нас хватает. Ой! — Скривившись от приступа внезапной боли в плече, Агнар другим тоном добавил. — А вот то, что Торгейр больше на тинги не ездок — дело решенное.

— Орм не смирится. Он будет искать обидчика брата, — заметил Ульф.