Золото дракона - [15]

Жуя оупль, Келвин шаг за шагом продвигался вперед, пытаясь убедить себя, что Пророчество, в которое так твердо верила мать, поможет освободить сестру. Хоть бы она оказалась права! Его мать… прелестная Шарлен. Его некрасивый, приземистый, добродушный отчим Хэл. Что они делают сейчас? Келвин и Джон хотели провести неделю в стране драконов… Сегодня шел шестой день. Их до послезавтра даже не хватятся, разве что Шарлен раскинула карты и все поняла. Но чем она сможет помочь? Нет, он затеял это и должен все расхлебывать.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Келвин, вытерев со лба пот, увидел грязные бараки. Он с ужасом думал о том, что предстоит, но знал — иначе нельзя. Ведь в конце концов, именно он должен быть героем, не так ли?

* * *

— Хо-хо-хо! Схватил братишку? Пообещал продать на рынке? Ха-ха-ха!

Мускулистый стражник, схватившись от смеха за бока, тряс головой, не вытирая выступивших слез.

Келвин, набычившись, смотрел на представителя закона, затянутого в голубой с золотом мундир. Он стоял в караульном помещении на окраине Фрэнклина, окруженный похожими друг на друга как две капли воды ленивыми сонными стражниками. Казалось, они никогда не моются — воротники без пуговиц и грязные сорочки «украшали» каждого без исключения. Правда, будь они даже проворными и смешными, Келвину совсем не хотелось обращаться к ним за помощью. Но ничего не поделаешь. Цепляясь за ускользавшее мужество, юноша стоял на своем.

— Вы арестуете его?

— Конечно, мой малыш, конечно! Пока не успел сбыть добычу.

— Заткнись, Карпентер! — приказал стражник с сержантскими нашивками и окинув свирепым взглядом виновного, обернулся в Келвину и презрительно спросил:

— Скажи, парень, он забрал у тебя что-то ценное? Кроме, конечно, твоего драгоценного братца?

Келвин лихорадочно соображал, что ответить. Он не утверждал, что Джон — мальчик, просто объяснил, куда пообещал разбойник отвезти «пленника». Знал, что если стражники узнают о золоте, они потеряют даже тот слабый интерес к выполнение обязанностей, который в них теплился, и отправятся на поиски богатства, Келвин решил:

— Наш ослик, сэр. Мы заплатили за него две золотые радны. Он бесхвостый и глухой. Совсем глухой, сэр, хотя мы не знали этого, когда покупали его.

— Глухой? Глухой ослик? — переспросил первый стражник. — Видано ли, мальчонка с глухим ослом. Хо-хо-хо!

— Карпентер! — заревел сержант. — Еще одно слово, и будешь выполнять работу осла, слышал?

— Есть, сарж!

— Сержант! Сержант, ты наглый болван!

— Так точно, сержант, — согласился Карпентер, чуть помолчав.

Келвин оглядел собравшихся. Только на одном лице, молодого стражника, всего года на два постарше его, отражалось некоторое сочувствие. Юноша даже подумал, что предпочел бы говорить именно с этим, но сержант, прищурясь, взглянул на него.

— Знаешь, что бывает, когда лгут стражникам королевы?

— Я… да… сэр.

— Я могу повесить тебя, отрезать уши и все, что захочу. Такое отребье должно знать свое место. Понимаешь?

— Да-да, сэр.

Сержант замолчал, не сводя с Келвина злобных глаз, и юноша узнал в нем одного из тех сборщиков налогов, что приезжали тогда на ферму.

— Как выглядел бандит?

Келвин наморщил лоб.

— Одет в черное, на черной лошади.

— Половина всех разбойников Рады одета в черное. Что еще?

— Ш-шрам, Отсюда и досюда.

Палец прочертил линию на лице юноши.

— Темно-красный?

— Да, сэр.

— Чики Джек! — внезапно воскликнул Карпентер. — Негодяй обещал поставить выпивку и обманул. А я-то думал, он удрал на равнину! Подумать только, сидит здесь, занимается своим делом и не прекращает воровать ни на минуту с тех пор, как покинул бараки!

— Карпентер! — спокойно процедил сержант, вынимая меч, — высуни язык.

— Что?..

Лицо Карпентера побелело. Очевидно, на этот раз он зашел слишком далеко.

— Высунь свой дурацкий язык! Слишком он у тебя болтается, надо бы укоротить.

— Нет, сержант! Пожалуйста!

Толстого стражника трясло от страха.

— Отказываешься выполнять приказ?

— Н-нет.

— Высунь язык!

Шатаясь и как-то сразу осев, Карпентер высунул язык. Пот ручьями сбежал с жирного лба. Келвин внезапно ощутил исходивший от него запах — вонь сыра, пива и грязного белья. Подумать только, он так беспокоился о собственной внешности, а стражники — еще худшие неряхи.

Меч сержанта блеснул в воздухе; острие слегка коснулось кончика языка. Капля крови упала на цементный пол барака. Глаза Карпентера закатились так, что показались белки. Очевидно, захоти сержант, и стражник навеки онемел бы.

— Пусть это послужит тебе наукой, — пригрозил сержант, сунув меч в ножны и обернулся к Келвину.

— Теперь ты, мальчишка. Убирайся!

— Сэр?

— Вон!

— Но этот Чики Джек! Вы его поймаете?

— Вон, говорю! И не показывайся здесь, щенок! А если узнаю, что ты мне солгал — поверь, случившееся с твоим братом — чепуха, по сравнению с тем, что я сделаю с тобой. Понял?

— Д-да.

Прощай надежда!

— Тогда шевелись!

Келвин выбежал из барака, безумным взглядом окинул пыльную дорогу скопление жалких домишек и лавчонок. Помощи ждать неоткуда. Бедная Джон.

Из караульного помещения донесся взрыв смеха. Келвин побрел к пустой скамейке, стоявшей в конце улицы под развесистым деревом и рухнул на нее, чувствуя себя совсем дряхлым и измученным. Шестнадцатилетним стариком. Жаль, что он не волшебник, живо избавил бы Рад от такого чудовища, как этот сержант. Если бы только… он все отдал бы за такую силу, даже это бессмысленное Пророчество, из которого все беды.